Лиля прислушалась: в наушниках стоял страшный шум — помехи, треск, крепкие словечки дерущихся летчиков. Линия фронта была уже пройдена, когда «фоккеры», израсходовавшие боеприпасы, решили дальше не идти. Они отошли в сторону и быстро скрылись.
Наблюдая за тем, как садится на вынужденную бомбардировщик, Лиля одновременно с тревогой следила за беспорядочно падающим «ЯКом». Почти у самой земли он вдруг перестал кувыркаться, выровнялся и, видимо управляемый летчиком, стал снижаться на поле. «Слава богу, и он сядет», — подумала Лиля, убедившись, что подбитый зенитками «ПЕ-2» уже благополучно приземлился.
Внезапно «ЯК», начав пробег по земле, резко застопорил, очевидно натолкнувшись на препятствие, стал на нос и перевернулся...
В это время к собравшейся четверке, в которую входила Лиля пристроились еще два истребителя из второй четверки. Двух не хватало, в том числе и Кати. У Лили ёкнуло сердце: Катя... Неужели это она там, внизу? Качнув крыльями, она вышла из строя и ринулась вниз, туда, где на поле, изрытом траншеями и усеянном воронками, беспомощно лежал перевернутый истребитель.
К самолету уже бежали люди из ближайшего поселка. Лиля низко пролетела над «ЯКом» и рассмотрела номер: «6»! Это была Катя. И сразу ей вспомнилась странная Катина просьба перед вылетом, вспомнились ее настроение и грустная песня.
Горячая волна подкатила к горлу... Неужели Катя разбилась? Неужели разбилась?! Нет-нет, она только ранена. Не может быть, чтобы совсем... Не может быть! Она же сумела перед самой землей выровнять самолет и уже вела его на посадку! Она была жива! Сейчас эти люди, бегущие к самолету, помогут ей выбраться из кабины. Они ей помогут! Ну конечно же... Но почему они так долго бегут? Так бесконечно долго, целую вечность... А Катя там, в кабине... Быстрее, ну быстрее же!
Наконец они приблизились к самолету, окружили его и начали вытаскивать Катю.
А Лиля все летала и летала над подбитым истребителем, не в силах ничем помочь: здесь, на этом изрытом поле, сесть было невозможно.
Катю вытащили и оставили на земле у самолета, подложив ей под голову что-то темное. Никто никуда не спешил, не бежал, никто не пытался оказать ей помощь. Люди просто стояли вокруг и смотрели на нее. Что же они, что?! И Лиля поняла: Кате уже не помочь... Но все внутри кричало: нет, нет! Она не могла, не хотела поверить... Руки дрожали, в висках стучало!
...Ты, конек вороной, передай, дорогой...
На малой высоте она кружила и кружила, глотая слезы, и все смотрела, смотрела на неподвижно лежащую Катю, словно ожидала, что она сейчас все-таки поднимется, и никак не могла улететь.
Потом Катю накрыли с головой. «Зачем же они, зачем?!» Несколько человек нагнулись и стали поднимать ее, чтобы унести с поля...
...Что я честно погиб за рабочих...
Последний раз промчавшись бреющим над людьми, над истребителем, над Катей, Лиля резко бросила свой «ЯК» кверху, и он, набирая высоту, завыл печально и надрывисто.
«ТРОЙКА», СБЕЙ «РАМУ»!
Днем, когда на аэродром налетели «хейнкели», Лиля была дома. Налет продолжался недолго: «хейнкели», появившиеся с востока, прошли бреющим над стоянками, обстреляли самолеты и, сделав еще один заход, улетели.
Лиля поспешила к своему самолету. Там уже работали девушки: Инна чинила крыло, в котором оказались пробоины, ей, как всегда, помогала Валя. Обе торопились, чтобы успеть к Лилиному приходу, но так и не успели.
— Что, попали? — заволновалась Лиля. — Сильно повредили? Покажи — где?
— Немножко... Вот крыло только, — ответила Инна. — Я осмотрела весь самолет — больше пробоин нет.
— О, дырка большая! Долго латать...
— Одна осталась, последняя. Ничего, залатаем... Мы скоро кончим. Еще полчасика, не больше... Ты пока отдохни.
Лиля молча кивнула.
Примеряя заплату, Инна бросила проницательный взгляд на свою летчицу — как у нее настроение. Только вчера похоронили Катю, и Лиля уже вторую ночь не спала. За последние два дня она побледнела, глаза провалились, но, несмотря ни на что, держалась.
Лиля постояла, посмотрела, как проворно работают девушки, и взглянула на часы: успеют ли?
Через полчаса ей предстояло лететь на штурмовку вражеских огневых позиций.
— Я пойду на КП, — сказала она.
Мартынюк собирал летчиков для уточнения боевой задачи.
— Все самолеты в исправности? — спросил он, когда летчики пришли. — Кто не готов? Сразу говорите. Литвяк, как с вашим самолетом, полетите?
— Да. Уже все в порядке, — ответила Лиля, надеясь, что к моменту вылета девушки залатают пробоину.
Уточнив порядок действий в воздухе, Мартынюк предупредил:
— Вылетать по сигналу. Две красные ракеты.
Вернувшись, Лиля улеглась на траву в тени от самолета.
Хотелось побыть одной.
— Профессор, разбуди, если усну! Через двадцать минут, — попросила она.
— Разбужу. Ты отдыхай.
Она лежала на спине, заложив руки под голову, и смотрела в небо. Было тихо. Только рядом, у крыла, негромко переговаривались Инна с Валей да по-шмелиному гудели машины на аэродроме, двигаясь от самолета к самолету. Уснуть? Минут на двадцать... Нет, лучше не спать: скоро лететь.
Небо сегодня было синее-синее, и торжественно плыли в синеве белые пушистые облака причудливых очертаний. Иногда облако закрывало солнце, и тогда по земле пробегала тень... Не хотелось ни о чем думать. Только смотреть на пушистые облака, легко и беззаботно убегающие неизвестно куда.
А Кати нет... Веселой, Шумной Кати. «Слышь, Лиль, там у меня два письма... Так ты отошли», «Их, гадов, бить надо! Бить!..», «Хоть одну очередь по немцам выпустила?.. А что же ты делала?!»
Они ушли, ее друзья. Катя, Леша... Ушли навсегда... А облака все плывут, и небо такое же голубое, как и раньше... И война продолжается, жестокая, беспощадная. Еще недавно все были вместе, собирались отпраздновать день рождения Лили — ведь он совпадал с праздником авиации. Восемнадцатое августа... Это уже скоро, осталось каких-нибудь три недели... «Слышь, Лилька, скоро тебе стукнет двадцать два!»
Прошло десять месяцев с того дня, как они прибыли в полк. Много? Мало? Всего десять месяцев. Или — целая жизнь. «Лиль, мои заводские обещали купить самолет. Как ты думаешь, сколько стоит «ЯК»?..»
Послышался завывающий звук мотора — где-то высоко в небе летел самолет. Лиля вздрогнула и, посмотрев на часы, вскочила: приближалось время вылета. Машинально она оглянулась туда, где обычно стоял Катин «ЯК». Стоянка была пуста.
— Профессор, как там у вас? Скоро?
— Сейчас будет готово, еще несколько минут...
Лиля влезла на крыло и стала надевать парашют. Застегнув все карабины, она поглядывала то на КП, то на крыло, с нетерпением ожидая, когда девушки кончат свою работу. Нет, кажется, они никогда ее не кончат...
Но вот на КП взвилась вверх красная ракета, за ней другая. Яркие огоньки посыпались к земле, сгорая на лету, оставляя в воздухе волнистые дымки. Заработали моторы, и самолеты начали выруливать для взлета. Лиля нервничала: она не хотела оставаться на земле, да к тому же и Мартынюка она не предупредила.
— Хватит, Профессор! Не развалится самолет, потом доделаете как следует!
— Одну минуточку...
Один за другим «ЯКи» поднимались в воздух. Наконец Инна крикнула ей:
— Все! Готово! Сейчас быстро запустим...
Лиля сидела в кабине как на иголках.
Взлетела она с опозданием и, когда уже собралась примкнуть к строю, делавшему большой круг над аэродромом, вдруг услышала по радио команду с земли:
— «Тройка», «тройка»! В квадрате семь «рама»! Сбей «раму»! Высота две тысячи метров. Летит курсом на запад. «Тройка», сбей «раму»! Остальным продолжать задание! Прием!
— Есть сбить «раму»! — ответила Лиля и круто повернула в квадрат семь.