В наушниках стоял треск, слышны были щелканье, выкрики, команды — Вдруг сквозь все шумы прорвался знакомый голос, который Лиля сразу узнала... Это был голос летчика Кулагина. Он звучал высоко и взволнованно:
— Я — «пятый», я — «пятый»! Горю... Иду на таран! Прощайте —
Голос сорвался, и на мгновение наступила тишина... Лиля обернулась, ища глазами самолет, но никого не нашла,
Где Соломатин? Где другие? Лиля не видела их, а искать не было времени. Теперь она вела бой с «мессером» где-то в стороне от остальных. Раздавалась очередь за очередью, но Лиля и ее противник умело выходили из-под удара. Лиля дралась, а в ушах, казалось, все еще звучал голос Кулагина: «...Горю... Иду на таран! Прощайте...»
В один из моментов боя она увидела на земле взрыв и почему-то подумала: «Соломатин!..» Сердце сжалось, готовое в следующую секунду разорваться, но тут она услышала, как он хрипловатым голосом передавал на землю:
— «Сокол»! Бой продолжаю... Потерял двух... Нужна помощь! Нужна помощь... Я — «Орел».
Значит, погиб не только Кулагин! Кто же еще? Теперь их осталось четверо... А немцев много... Где Леша? С новой силой бросилась Лиля на противника. Неизвестно, чем бы кончился бой, если бы фашист вдруг не вышел из него. Неожиданно для Лили «мессер» нырнул куда-то вниз и стал уходить на запад. Сначала Лиля не поняла, в чем дело, и решила, что он просто заманивает ее в глубь своей территории, где на помощь ему могли прийти другие самолеты... Потом подумала; что у него кончились боеприпасы. Во всяком случае, она не рискнула одна преследовать его. Однако все выяснилось очень быстро: Лиля увидела группу «ЯКов», которые пришли на помощь Соломатину...
Поискав и не найдя Соломатина, Лиля повернула домой. Вскоре он догнал ее и пристроился. Появилась и вторая пара. Все вместе они вернулись на свой аэродром. Два других летчика из шестерки погибли, сражаясь с врагом. Кулагин, который, видимо, не мог спастись, направил свой; пылающий «ЯК» на немецкий бомбардировщик и таранил его, взорвавшись вместе с ним. Его ведомый был сбит «мессершмиттом», неожиданно выскочившим из облака.
На земле Лилю встретила Инна, которая помогла развернуть самолет и поставить его на стоянку. Отстегивая Лиле лямки парашюта, она спросила:
— Трудно было? Смотри, вон сколько пробоин в крыле... Сейчас латать буду.
Лиля не ответила. Откинувшись на спинку сиденья, она молчала, закрыв глаза. Ей все казалось, что в наушниках звучит высокий, напряженный голос: «...Горю... Иду на таран? Прощайте...» Вспомнилось, как перед вылетом она пообещала спутать Кулагина с «мессершмиттом»...
Теперь, когда все было позади, ее охватило какое-то странное чувство, которое включало в себя слишком многое, чтобы его можно было объяснить. Еще не спало нервное напряжение боя, но уже пришла усталость, расслабленность, а радость победы смешалась с горечью потерь.
— Ты что, Лиля?
Встряхнувшись, словно от сна, она отозвалась:
— Знаешь, Профессор, я сбила два самолета: «юнкерс» и «мессер»...
— Что ты говоришь, Лиля! Ну поздравляю тебя! От души — с большой победой, с первой!
— Да... Спасибо, — сказала Лиля еле слышно.
Инна с удивлением уставилась на свою летчицу.
— А что ж, ты не рада? В одном бою сразу двух сбила! Не с каждым так бывает,
— Рада...
— Гм... А где еще одна пара?
— Они не вернутся.
Войдя в автобус, который отвозил летчиков с аэродрома в поселок, Лиля прошла в самый его конец и забилась в уголок. Кто-то поздравил ее с победой, за ним стали поздравлять все остальные, и на какое-то время Лиля забыла о Кулагине, о его гибели. Сегодня у нее был особенный день — она сбила двух фашистов!
Когда доехали до поселка и автобус остановился, Лиля в окошко сразу увидела Катю, которая изо всех сил махала ей рукой и кричала:
— Лилька! Живая! Скорей выходи!
Катя буквально налетела на нее и сжала в своих объятиях, словно они не виделись много лет.
— Слышь, Лиль! А тут наговорили всякого — я прямо сама не своя ходила. Нет, думаю, не может быть! Чтоб Лилька... Ну рассказывай! — потребовала она.
— Подожди, Катя, потом.
— Так мне ж скоро на аэродром! Кто у вас не вернулся?
А где Соломатин?
— Там остался, на КП. Он опять полетит сейчас.
— Говорят, двое не вернулись. Правда? Или врут?
— Да. Кулагин и Ткачук.
— Да что ты, неужели Кулагин? Как же это?.. Он же так классно летал!
— Угу.
— Просто не верится... Ну, а ты-то как? — спросила она.
— Я? Я ничего... Две победы у меня.
— Постой-постой! Как? И ты молчишь! Как это — две? Что, двух фрицев сразу? В одном бою?
— Двух.
— Отлично! А теперь расскажи подробно! Все-все расскажи, с самого начала.
— Знаешь, Катя, — сказала Лиля задумчиво, — он погиб как герой. На таран пошел... Я сама слышала, как он прощался...
— Кто, Кулагин?
— Угу...
Немецкие бомбардировщики прилетели вечером, когда на землю опустились сумерки и в небе, только начавшем темнеть, показались первые звезды. Пара «ЯКов», патрулировавшая в районе аэродрома, встретила девятку «юнкерсов».
На помощь этой паре сразу же поднялось еще несколько истребителей. Начался бой. Один «юнкерс» был сбит, остальные, связанные боем, беспорядочно бросили бомбы на летное поле и вокруг него, не причинив существенного ущерба, так как все самолеты были перерулены на запасной аэродром.
ЕСТЬ КОЛБАСА НА УЖИН!
Для Лили и Кати наступило то время, о котором они мечтали: выдержав все испытания, девушки стали теперь летать каждый день. Баранов включал их в график полетов наравне со всеми, не делая для них никакого исключения. Но если сначала он поступал так, желая показать девушкам, за какую нелегкую работу они взялись, потом просто из-за того, что не хватало летчиков, то в конце концов он поверил в них, потому что обе летали и дрались успешно.
Лиля продолжала летать в паре в командиром эскадрильи Соломатиным, а Катю Баранов первое время брал ведомой к себе, но чаще ей приходилось летать с Мартынюком, его заместителем.
Первое время для них было очень утомительно провести два, три, а иногда и четыре боя в день, но постепенно обе втянулись в этот напряженный ритм войны. То, что Лиля и Катя учились у лучших летчиков полка, признанных асов, очень скоро дало свои результаты. С каждым полетом, с каждым боем у девушек прибавлялось боевого опыта, мастерства, и, случалось, когда не хватало старых, боевых летчиков, их ставили ведущими к молодым, которые время от времени прибывали в полк.
Лиля чувствовала себя счастливой: она добилась своего — участвовала в воздушных боях, летала на штурмовку войск противника, сопровождала к цели и обратно свои бомбардировщики.
Однажды Лиле поручили задание, для выполнения которого ей пришлось лететь через линию фронта одной...
Одетая к вылету, в комбинезоне и шлемофоне, Лиля прохаживалась у самолета, готовая по сигналу тревоги броситься в кабину и поднять в воздух свой «ЯК». Уже не первый раз ее назначали ведущим пары. Ее ведомый, молодой летчик Трегубов, только недавно прибывший в полк после окончания летного училища, дежурил здесь же, неподалеку, сидя в самолете. Летчики второй дежурной пары еще не явились на аэродром — они ужинали, вернувшись с боевого задания.
Лиля поглядывала на запад, где над Волгой, над горящим Сталинградом висела огромная дымная туча и в эту темную тучу медленно погружался чуть сплюснутый красновато-бурый солнечный шар. Шестерка «ЯКов», вылетевшая на перехват вражеских бомбардировщиков, еще не возвратилась.