Любу передернуло от упоминания имени любовницы, она остановила запись, даже не захотела слушать, что ответит Дмитрий, но набралась терпения и снова включила воспроизведение.
«- А никак, - ответил Дмитрий. - Я все больше понимаю, что это была моя ошибка. Скорее, обычная страсть, но не любовь. Да, Софи в постели просто ураган, но он просто проносится мимо и не оставляет впечатлений, только разруху. А с Любой у меня совсем все иначе. Словно вернулся домой и мне хорошо так, что я задыхаюсь от счастья и желания обладать ею.
- Ого, да ты романтик! Никогда раньше не замечал этого за тобой. Так что, точно еще год протянешь из-за любви, а не потому, что не хочешь штраф платить?
- Да иди ты, - огрызнулся Дмитрий. - Ты же сам видишь все. Такую жену только желать хочется. Я влюбился в нее. И понял только недавно, очень жалею, что наделал много ошибок...»
Люба еще какое-то время послушала их разговор, но больше ничего ее интересующего не сказали. Значит, действительно у них был договор, что Дмитрий проживет с ней два года. Развод до истечения срока не предусмотрен, наоборот, за него штраф, если правильно она поняла, в размере одного миллиона. До их первой годовщины оставалось чуть больше двух недель. Значит, она устроит ему подарок на годовщину. Только надо решить один вопрос, где достать деньги.
Люба долго размышляла, где взять такую сумму. Она даже хотела обратиться в банк за кредитом, но потом отказалась от этой идеи. Значит, будет думать, искать подсказки.
На удивление, настроение у нее было хорошее. Впереди пол дня, успеет отдохнуть, сходить по магазинам. Но снова кто-то решил испытать ее на прочность.
Раздался телефонный звонок. Люба и удивлением увидела номер абонента и нажала на прием.
- Ну привет, дочь, - раздался в трубке недовольный голос матери. - Уехала в свой город, вышла за муж за богатенького и забыла о своей семье?
Люба мысленно закатила глаза, стараясь не перебивать мать. Пусть она выговорится сначала, а она пока подумает, что ответить этой матери века. Интересно, кто матери рассказал, что она вышла замуж? Люба подозревала, что это могла быть добрейшая мать Динки.
- Ты ничего не забыла? - Продолжала мать. - Как я тебя растила-кормила-одевала? Думала, что уехала и все? А кто будет семье помогать? Значит так, до-чень-ка, - отчеканила мать, - ты будешь посылать мне половину своей зарплаты.
Мать на какое-то время замолчала, а потом несколько раз подула в трубку.
- Эй, ты меня слышишь? - снова послышался ее голос.
- Да слышу я тебя, слышу. Как-то интересно у тебя звучит «Я поздравляю тебя, доченька, и желаю счастья». - Люба старалась придать своему голосу как можно больше сарказма. - А теперь расскажи мне, почему это я должна тебе посылать половину своей зарплаты?
- Как это почему? - Вспыхнула мать. - Я тебя растила, поила, кормила, одевала. А сейчас осталась одна, мне надо твоих брата и сестру поднимать. И мне самой
что-то есть надо.
- Хм, а мне кажется, что Виктору уже восемнадцать исполнилось, так что он вполне взрослый парень и может о себе позаботиться. Это раз. Наде уже семнадцать, девица она тоже здоровая, на ней пахать можно. Это два. По поводу «кормила». На сколько я помню, начиная с пяти лет я делала все домашние дела. Как-то я плохо помню тебя с веником или тряпкой в руках. Это три. Воспитанием младших ты не занималась, тоже они были полностью на мне. Ты хоть раз отвела их в школу, приготовила с ними уроки? Я лично этого не помню. Это четыре. По поводу — «одевать». Получая от отца деньги ты не особо тратилась на меня. Иногда мне было стыдно ходить в школу в том, что было у меня. До сих помню в который раз перешитую юбку, которую я носила в восьмом классе. А про ботинки, которые ты не понятно откуда принесла я вообще молчу. Как могла я носить их? Они скорее напоминали ботинки солдат первой мировой войны. Для них только обмоток на ноги не хватало. И хочу открыть страшный секрет — они были мне малы на два размера, так что приходилось до слез терпеть, как они давили мне ноги. И носить их зимой было просто невозможно. Картон не греет. Это пять.
Мать несколько раз пыталась перебить ее, но Люба жестко останавливала ее и продолжала высказывать все то, что накопилось у нее за всю свою юность, за не полученную материнскую любовь, за отсутствие детства.
- И сейчас, - она продолжала говорить голосом, от которого можно было заморозить не одну область, - ты требуешь от меня какие-то деньги? Ты что — инвалид, потеряла руки-ноги, тебя выгнали с работы и больше никуда не берут? Я знаю, что отец каждый месяц посылает тебе больше половины своей зарплаты, а это не маленькая сумма, которой хватит и на продукты и на жизнь. Заставь Виктора и Надю работать, как ты заставляла меня. Свой долг я тебе отдала уже давно. И если ты забыла, ты сама отказалась от меня, сообщив, что я больше тебе не дочь. А чужих мне людей я содержать не собираюсь. Так что, дорогая моя мама, прошу больше не звонить мне и ничего не требовать. Даже если я буду подыхать, ты никогда не увидишь меня на пороге твоего дома.