— Какое счастье, — дернулась я. — Умерла, оказалась в чужом теле, да еще и в выходной, — глаза предательски намокли.
— Ша! Прекрати истерить! — удивительно, но домовушка так мне напомнила меня саму, что взяла в руки я себя моментально. — Исследования фри Элли вела, о трех составляющих сущности: физической — это тело, магической — это дар или дары, как повезет, и энергетической. Мы называем это душой.
— Мы тоже, — кивнула я. — Не все человечество, конечно, но есть такое понятие.
— Хорошо. Девочка считала, что их можно разделять.
— Зачем? — вот уж точно глупое занятие.
— Для разного. Поддержать душу рядом с телом, пока его лекари доводят до жизнеспособного состояния, лишать даров преступников-магов, было бы умение — найдется применение.
— Конечно, — только у меня сразу нарисовались совсем другие картинки. — Или отнимать дар у одного и отдавать другого, подменять души, как получилось у нас с Эллион.
— Об этом она не думала, юная, умная, но глупая, — покачала головой домовушка. — Ты тоже будешь фри Элли. Теперь. Надеюсь, найдешь душегубов.
— Но это значит, что мне придется жить за нее…
— Если не хочешь снова умирать, то да, — усмехнулась женщина. — Меня Глафирой кличут. Спрашивай, чего надо в первую очередь?
У меня в голове крутились тысячи вопросов, но было понятно, что домовушка не ответит на все, да и не сейчас.
— Мне бы больше об Эллион узнать, кто она, откуда, кто родители, есть ли друзья, чем занимается, кроме исследования?
— Ох, тебя понесло. Знаю, что она сирота, непростая девочка, дядя ее в совете Мерсии, опекуном был, а сейчас она уже совершеннолетняя, закончила эту академию и осталась на аспирантуру. Ведет занятия, но не скажу какие, у кого и сколько часов в неделю. Друзей вроде не было таких, чтобы закадычных, но знакомые есть, покопайся в ее магбуке, может, что и узнаешь полезного, я в этих человеческих изобретениях не разбираюсь. Академия наша большая, тоже посмотришь, вся информация в инфополе есть думаю.
— То есть она и учится, и преподает?
— Скорее проводит исследования и мучается со студентами. Не ладила она с ними, жаловалась, что не видят в ней авторитет дети. Хотя какие там дети, здоровенные бугаи и девицы.
Я задумалась, преподавать не страшно, вот только если знать предмет. А вот ее научные изыскания…
— А сколько по времени может длиться аспирантура?
— Та хоть десяток лет, пока она детишек учит. Знай только контракт продлевай и живи себе спокойно. Ну как спокойно, куратор все равно будет проверять, как идут дела.
— Куратор?
— Помяни демона, он тут как тут, — шепнула домовушка, а в дверь постучали. Да так, что она заскрипела, пообещав после очередного удара разлететься в щепки. — Саймон Ригетти.
— Он демон? — в ужасе я посмотрела на дверь.
— Нет, хуже, — пролепетала домовушка, исчезая.
— Эллион! — от грозного рыка из-за тонкой преграды я подпрыгнула.
Глава 2
Мужчина за дверью терял терпение, а я никак не могла набраться смелости и открыть. Я, взрослая женщина, педагог с немаленьким стажем, дрожала как осиновый лист, это раздражало неимоверно. Но после третьего обещания выломать дверь, я все же собрала волю в кулак, подошла, дернула ручку и остолбенела.
— Эллион ван Лейтон! Сколько раз я предупреждал тебя не проводить эксперименты в собственной комнате? Сколько раз я просил брать хотя бы лаборанта для подстраховки? — невероятные желто-зеленые глаза смотрели на меня с такой искренней яростью и беспокойством, что я с трудом отвела взгляд и мельком оценила «противника».
Куратор был темноволосый, с аккуратной стрижкой, кажется, она называется «принстон», одет в плотно сидящий на нем синий костюм с белой рубашкой. И, складывалось впечатление, что чтобы подавлять тебя, ему нужно было просто находиться рядом. Таких идеальных мужчин в моей жизни не было не то что давно, а скорее никогда. Это пугало.
— Простите, я больше не буду, — прошептала я и опустила взгляд ниже, посмотрев на свои босые ноги. — Вот же фораминифера! — чертыхнулась я, обнаружив, что стою перед ним в топике на бретельках и шортиках, больше смахивающих на нижнее белье. — Пижама!
— Фри Эллион, — до мужчины тоже, наконец, дошла вся двусмысленность ситуации. — Я бы хотел поговорить с вами… Более одетой, — он презрительно фыркнул и отвернулся.
А мне на секунду стало обидно. В своем родном теле и родном мире у меня не вышло наладить личную жизнь, те с кем я знакомилась, не выдерживали бойкого характера, проверки бесконечных тетрадей по вечерам и моих претензий. Не встретила я спутника жизни, что отвечал моим минимальным требованиям, хотя не сказала бы, что они высоки. Разве сложно быть честным, ответственным, держать слово и отвечать за него, уважать и поддерживать? Мне всегда казалось, что нет, но я ошибалась. Да и не было особо выбора, что в институте, что в школе преобладал женский коллектив.