«Батарея» стоявшая с утра с приспущенным флагом, вышла из Гензана на два часа раньше флотилии. Накануне, сдав корабль Чухнину, Петровский съехал на берег и в номере гостиницы застрелился. Он оставил письмо, где просил похоронить его в море. Новый командир получил у адмирала разрешение на погребение с воинскими почестями вне японских территориальных вод.
Отойдя на пятнадцать миль от берега, «Батарея» застопорила машину. Ласковая волна тихо покачивала корабль. Зашитое в парусину и накрытое андреевским флагом тело Петровского лежало на убранной цветами широкой доске. Выстроенная в две шеренги команда, теребя в руках фуражки, угрюмо молчала. У кормового орудия замерли матросы расчета. Чухнин спустился, с мостика и прошел на шканцы.
— Офицеры и матросы! — обратился он к экипажу. — Не каждый может пережить случившееся. Вечная память павшим за единую, неделимую, великую Россию!
Он сделал знак. Горнист протрубил зорю. Все слушали плакавшую медь трубы в положении «смирно». У многих на глазах слезы. Четыре офицера подняли доску, поднесли к борту и, наклонив, сбросили тело в воду. Оно стремительно пошло ко дну. Грохнула пушка, все застлало дымом. Когда, нарушив строй, матросы подбежали к борту, на воде плавали только цветы и бурлил начавший вращаться гребной винт. Кормовой флаг медленно полз на гафель.
«Батарея» полным ходом шла на соединение с флотилией. Поднявшись на мостик и взяв бинокль, Чухнин взглянул на выходившую в море вереницу разномастных корабликов, малопригодных для боев и эскадренных плаваний.
— И это флот! — сказал он, непристойно выругавшись.
Через четыре дня сильно засвежело. Перегруженный вспомогательный крейсер «Лейтенант Дыдымов» сильно кренился. Командир его первый раз в жизни самостоятельно вёл морской корабль, да и то за адмиралом в кильватерной колонне. Неопытным моряком был и старшин офицер. Посоветовавшись с ним, командир хотел просить разрешения адмирала выйти из строя, лечь по волне и идти малым ходом и приказал поднять сигнал: «Не могу держаться в строю».
Пока сигнал разбирали, большая волна ударила в правый борт и выбила деревянные двери надстройки. Вода устремилась во внутренние помещения и вызвала панику среди пассажиров. Все, толкая друг друга, бросились наверх. Новые волны, вкатываясь на палубу, шумными водопадами неслись по трапам вниз. Корабль огласили крики и плач женщин. Растерявшийся Соловьев скомандовал лево на борт и дал самый полный ход. Дополнительный крен от циркуляции оказался роковым: крейсер лег на правый борт и больше не вставал. Всё его внутренние помещения быстро затопились. Через три минуты он исчез в волнах.
Катастрофу во всех подробностях видели с шедшего за «Дыдымовым» «Диомида», который тоже испытывал свирепую бортовую качку. Командир его, опытный моряк, подошел с наветра и приказал выбросить спасательные круги на шкертах, так как о спуске шлюпок думать не приходилось. Подобрать с воды удалось только трех человек.
Телеграф молниеносно сообщил шанхайской прессе об освобождении Владивостока. Телеграммы скупо сообщали: белые разбиты и отступили за границу. После эвакуации последних подразделений японской армии 25 октября во Владивосток вступили Народно-революционные войска и партизаны. Завойкинцы жадно читали все три выписанные на корабль газеты.
Подробности каждая газета излагала по-своему. «Шанхай Дэйли ньюс» писала, что главнокомандующий Уборевич обещал консульскому корпусу полный порядок в городе и что на улицах сразу же появилась военная полиция. На рейде пока остаются крейсера Соединенного королевства, Соединенных Штатов, Японии и Франции. «Шанхайская жизнь» рассказывала о восторженной встрече, которую устроили Народно-революционной армии все слои населения. «Шанхайское новое время» скорбно сообщало, что на долю «честных русских патриотов» выпали новые испытания, сетовало на погрязшее в коррупции руководство приморской «государственностью», благоразумно не называя имен. Выражало надежду, что отступившие, «но непобежденные» русские воины будут достойно приняты за границей.
Передовую статью «Шанхайской жизни» комиссар прочел вслух. Заключительная её фраза, что теперь приморцы будут стремиться к новым достижениям рука об руку со всем русским народом, была встречена громом аплодисментов.