— Петр Петрович! Какими судьбами? Оказывается, и вы на этих «летучих голландцах»? По-прежнему на «Магните»? Раздевайтесь, садитесь к столу, здесь все свои. Вестовые! Прибор и чаю!
Штурман Волчанецкий несмело снял непромокаемое пальто. На нем довольно поношенный штатский костюм в полоску. На лице стыдливая улыбка.
— Видите ли, господа, я попал в Шанхай совершенно случайно. Во Владивосток мы не заходили и по сигналу адмирала пошли сразу в Гензен.
— Опоздали, значит, немного с Камчатки? — мрачно спросил комиссар.
— Да, шли из Петропавловска во Владивосток. Обычный рейс.
— Но случилось непредвиденное, — с усмешкой заметил Павловский.
— Вот именно, — охотно согласился гость.
Вмешался Нифонтов:
— Петр Петрович, вот пирог, вот бутерброды. Не стесняйтесь, сахар кладите. Так куда вы сейчас направляетесь?
— Видите ли, адмирал намерен идти дальше на юг, но очень опасается, что китайцы нас здесь задержат. А я лично…
— Удивительно, как до сих пор не задержали и не разоружили, — с мрачной улыбкой вставил Беловеский.
— Не перебивайте гостя, Михаил Иванович. Так вы, Петр Петрович, не хотите идти дальше на юг? Решили остаться в Шанхае?
— Я, Николай Петрович, с большим удовольствием вернулся бы во Владивосток. Снова преподавал бы, а летом плавал. Училище дальнего плавания там, наверное, сохранится?
— Так чего же проще? — улыбнулся комиссар. — Время ещё есть. Поворачивайте ваш «Магнит» во Владивосток, и всё. Об амнистии знаете?
— Читал, читал, как же. Не знаю вашего…
— Бронислав Казимирович, — подсказал Нифонтов.
— Читал, Бронислав Казимирович. Но ведь я сейчас на «Байкале» флагманским штурманом…
— Что ж, это ещё лучше: ведите во Владивосток всю флотилию.
— Так ведь я не адмирал, Бронислав Казимирович. Я только штурман.
— Тогда решайте хоть свою судьбу. Вы амнистию ведь до конца читали? С первого января вас объявят вне закона и во Владивосток вам будет закрыта дорога, — напомнил Беловеский.
— А скажите, гражданин Волчанецкий…
— Петр Петрович, — подсказал Нифонтов, но Глинков оставил без внимания эту подсказку.
— Там у вас на флотилии все знают об амнистии? Как к ней относятся матросы и офицеры?
— Знают теперь все, но большинство ей не верят. Считают, что это обещание дано, чтобы вернуть корабли. А потом Чека всех понемногу выловит. Не сразу, конечно… Но я верю. Ведь сам Калинин подписал.
— И хорошо делаете, что верите, Петр Петрович, — подбодрил гостя Нифонтов, — это уже полдела. Да и в чем вы виноваты? Штурманская служба почти невоенная деятельность. Ведь коммерческие моряки тоже возили каппелевцев на Камчатку.
Беловеский покраснел и не мог сдержаться:
— Наш командир тоже был раньше штурманом. И Анну с мечами за это получил. За невоенные заслуги её не давали.
Комиссар неодобрительно на него взглянул и продолжал разговор в примирительном тоне:
— Амнистия дает возможность каждому теперь же вернуться на Родину, Петр Петрович. Но меня интересует ещё и другое: все ли одинаково к ней относятся? Ведь идти дальше некуда и не на что, а главное, русский человек на чужбине жить не сможет. Тоска заест. А здесь на торговых флотах безработица. В городе на заводах и фабриках массовые стачки. Например, сейчас бастуют около ста тысяч человек.
— Эх, Бронислав Казимирович, на Родину многие стремятся. Но куда же без своего судна? Поэтому большинство намерено держаться за свои корабли. Имеет значение и то, что это не боевые суда, на них и под коммерческим флагом можно работать.
— Под каким флагом?
— Да адмирал стремится к французам, в Сайгон.
— А личный состав пойдет с ним?
— По-моему, большинство пойдет. В него верят. И ядро команд везде подобрано из «месопотамцев». А это, знаете, люди с прошлым.
— А вам там не место, Петр Петрович… — снова начал Нифонтов, но его перебил Беловеский:
— С самого начала вам там было не место. Ведь вы прапорщик по морской части, черная кость. Ну при Колчаке служили это туда-сюда. Но при Меркулове Тачибанском… Мы все от вас этого не ожидали.
Волчанецкий поблагодарил старшего офицера и встал. Встал и Нифонтов. Прощаясь с кают-компанией коротким поклоном, флагманский штурман сказал:
— Простите, господа, мой поздний визит. Благодарю вас за гостеприимство и преподанные мне уроки. Теперь, конечно, каяться поздно. За службу у белых придется отвечать. Но к французам на поклон я не пойду. Придется остаться пока в Шанхае.
— Если адмирал разрешит, — с озорной улыбкой добавил штурман.
— До свидания, Петр Петрович, — заторопился Нифонтов, надевая фуражку, — останетесь здесь — заходите. Ведь не так уж мы и злы. Молодежь, конечно, любит крайности, это всегда было. Но наш командир может за вас походатайствовать…