— Вот бы нам такие! — вздохнул ревизор. — Тогда можно бы и с японцами потягаться.
— Чтобы управлять такими кораблями, надо много учиться. И дисциплина нужна, — наставительно заметил старший офицер, спускаясь с мостика.
— Не беспокойтесь, выучимся. И корабли у нас будут получше этих, — не удержался Павловский.
К вечеру вернулся командир. Павловский в присутствии Нифонтова откровенно рассказал ему о своей ошибке. Клюсс был взбешен, но сумел сдержаться.
— Часть вины за случившееся беру на себя, — резко сказал он. — А вам обоим пора научиться ладить друг с другом. Неуместно разыгрывать комедии на глазах у иностранцев. Потрудитесь это запомнить!.. Прошу ни на минуту не забывать, что сплоченность и взаимное доверие — главное и непременное условие пребывания за границей всякого военного корабля, а корабля Дальневосточной республики в особенности. Ведь наше положение пока очень неопределенное: как ещё нас здесь встретят?
Оставшись один, Клюсс задумался: вот и пришли в Шанхай со своими, порожденными революцией противоречиями. Нифонтов упрям и недальновиден. Павловский молод, неопытен, не с того начинает. Ему бы держаться просто, по-товарищески, не заниматься контролем на каждом шагу. Просвещать и воспитывать матросов, а за офицерами только приглядывать. А он поступает как раз наоборот: командой и её настроениями интересуется мало, прилип к офицерам. Держит себя вызывающе или мрачно молчит. Трудно мне с ним будет, если уедет Якум.
Трудно будет даже в том случае, если на корабле всё будет гладко. Прежде командир за границей получал все руководящие указания от консула. Консул был хозяином, а командир только его вооруженным слугой. Теперь консула нет. Миссия? Что это, за организация? Понимают ли там, в какие условия попадает военное судно не признанного империалистами государства в иностранном порту?
Он думал о семье, оставленной в белогвардейском Владивостоке, о неопределенности будущего «Адмирала Завойко» и его экипажа, о предстоящих встречах с китайскими и иностранными властями. Хорошо ещё, что он здесь не один. С ним Якум, разумный и авторитетный руководитель, связанный с Центральным Комитетом, высшим органом партии большевиков. Партии, уже четыре грозных года стоящей у руля возрождающейся России.
Последующие два дня красили борт, надстройки, шлюпки. Чистили медь, подгоняли новое обмундирование, доставленное в срок аккуратным мистером Каном. Все понимали, что по внешнему виду корабля и его экипажа иностранцы будут судить о новой России. На пятый день стоянки в Вузунге из Пекина пришло извещение миссии Дальневосточной республики о том, что сделано заявление китайскому правительству о приходе в Шанхай военного корабля для ремонта, что шанхайским властям даны благожелательные инструкции и что ремонт «Адмирала Завойко» поручен Кианг-Нанскому правительственному арсеналу. Нифонтов на шлюпке осмотрел корабль со всех сторон и остался удовлетворенным.
Настал час съемки с якоря. На мостик взошел вызванный Тирбахом портовый лоцман, оказавшийся старшим сыном Лухманова, известного русского капитана-парусника, арестованного белогвардейцами во Владивостоке. Было начало прилива. Воды Ванпу на миг замерли, и вдруг река потекла вспять — от моря в глубь страны. Подхваченные приливным течением, потянулись вверх буксирные пароходы с караванами барж, джонки, большие шаланды, управляемые одним кормовым веслом. Обгоняя их, пошел по течению и «Адмирал Завойко».
Прошли плавучий маяк и приземистые бетонные форты китайской крепости, запирающей вход в реку. Разглядывая занесенные илом поперечные свайные преграды для самоуглубления фарватера, штурман спросил Лухманова:
— Это китайцы придумали?
— Китайцы. И очень давно.
— Здорово! — заметил комиссар. — А их считают отставшей нацией.
— Не за это считают, — возразил лоцман, — за то, что сейчас они ничего не придумывают и в технике отстали на столетия. Смотрите, джонки, например. Конструкция такая, как и тысячу лет назад. Тогда они были значительно мореходнее и маневреннее каравелл Колумба. А сейчас странно, что ни на одной из них нет мотора. До сих пор весло и мускульная сила.
Павловский внимательно рассматривал лавировавшие поперек фарватера китайские джонки с нарисованными на бортах огромными рыбьими глазами. Нет! Ничего современного в их облике найти нельзя.