– Вы в порядке? – спросил Дириан.
– Мне просто вдруг стало не по себе, – ответила Мара. Она снова придала лицу странное выражение и слегка покачнулась.
– Может, вы присядете, – сказал Дириан, пристально посмотрев на неё. – Амбростин коварен, если к нему не привыкнуть.
– Наверное, вы правы, – согласилась Мара с легкой хрипотцой в голосе.
На самом деле ей были знакомы и амбростин, и симптомы, возникающие при чрезмерном его употреблении.
А Боллис, по крайней мере, знал о том, что следующей фазой будет снятие внутренних ограничений.
– Позвольте мне провести вас туда, где вы сможете прилечь, – предложил он; глаза его при этом загорелись. Он подошел ближе, протянув ей руку.
К удивлению Мары, Дириан опередил его.
– Мофф Гловсток рассчитывает, что вы поможете ему развлечь гостей, – напомнил генерал, ловко закрыв её от Боллиса. – Я знаю дворец и сам найду местечко, где она будет в безопасности.
Прежде чем Боллис успел найти слова для вежливого возражения, Дириан с Марой прошли мимо семейной пары, целиком облаченной в «мерцающий шелк», и направились к боковым дверям.
В коридорах дворца было пусто, только на каждом пересечении стояло по двое охранников в ливреях. Никто из них не остановил Дириана, и после двух поворотов генерал ввёл Мару в тёмный кабинет.
– Я заказываю мебель для своих кабинетов у того же поставщика, у которого мофф Гловсток покупает мебель для своих подчиненных, – поведал он Маре. Он зажёг приглушённый свет и подвёл её к столу для переговоров. – Могу вас заверить по личному опыту, что на этом диванчике вы сможете отлично подремать.
– Я бы сейчас заснула хоть в гравийном карьере, – пробормотала Мара заплетающимся языком и сделала вид, что у неё слипаются глаза. – Спасибо вам.
– Не стоит благодарности, графиня, – произнес Дириан, помогая ей устроиться на диване. – Как я сказал, амбростин – коварный враг.
– Я имела в виду… ну, вы понимаете.
Генерал улыбнулся.
– Тоже не стоит благодарности, – заверил он её. – Сколько вам лет? Восемнадцать? Девятнадцать?
– Восемнадцать.
Дириан погрустнел.
– Моей внучке столько же, – сказал он. – Я бы тоже не хотел оставлять её наедине с Боллисом. Отсыпайтесь, графиня. Я позабочусь, чтобы вас не беспокоили.
Он ушёл, закрыв за собой дверь. Скатившись с дивана, Мара быстро пересекла комнату и прижала ухо к двери, одновременно пустив в ход технику улучшения слуха, которой обучил её Император.
Но даже так ей удалось расслышать лишь несколько слов из того, что Дириан говорил ближайшим охранникам. Впрочем, она догадывалась, что он давал им распоряжение проследить, чтобы в течение неопределенного времени никто не беспокоил юную леди. Разговор закончился, и шаги Дириана затихли вдалеке. Восстановив нормальный уровень слуха, Мара выключила свет и скользнула обратно в комнату.
Пора приниматься за работу.
За время своей относительно недолгой карьеры в роли Руки Императора Мара обратила внимание, что многим политикам высшего эшелона Империи присуще странное сочетание осторожности и небрежности. Гловсток не был исключением. Даже здесь, на десятом этаже, окна были закрыты решётками, а ключ от этой решетки хранился под подоконником, чтобы при желании можно было подышать свежим воздухом, не обращаясь к охране. Ключ нашёлся быстро; отключив решетку, Мара открыла окно и осторожно выглянула на улицу.
Кроме караульных, ходивших внизу, и аэромашин, патрулировавших далекий периметр дворцовой территории, больше ничего видно не было. Потянувшись Силой, Мара нащупала свёрток, спрятанный ею заранее под декоративными кустами, которые росли под стеной, и потянула на себя.
Несколько секунд ничего не происходило. Мара сосредоточилась, и рукоять взмыла в воздух и поплыла вверх, волоча за собой трос. Вскоре она оказалась в её руках; Мара нажала на кнопку, и спрятанный внутри мотор начал сматывать трос, поднимая гораздо более тяжёлый чёрный свёрток, привязанный к концу этого троса.
Минуту спустя пакет был уже в комнате, а его содержимое разложено на полу. Ещё две минуты понадобилось, чтобы сменить переливающееся платье на серый боевой комбинезон, изящное наплечное украшение – на струйный посох стокхли, заброшенный на плечо, а украшенный вышивкой пояс – на ремень со световым мечом.
В пакете также находились баллон со сжатым воздухом и манекен, изображавший её саму и одетый в точно такое же платье, в каком Мара была только что. Она надула куклу и положила её на софу – пускай думают, что она здесь; спрятав свое настоящее платье под столом, она вернулась к окну.
Со струйным посохом Мара познакомилась всего несколько месяцев назад и с тех пор приложила много усилий, чтобы освоить его и добавить в обширный арсенал своего оружия и инструментов. В сущности, этот приём она неоднократно отрабатывала в тренировочном центре Императорского дворца. Ступив на подоконник, она направила устройство вверх, в направлении стены, и нажала на спусковой крючок.
Послышалось резкое шипение; посох ударил Мару в плечо, а из его конца вырвалась струя тумана. Соприкоснувшись с воздухом, туман превратился в жидкую ленту, которая быстро затвердела на каменной поверхности, образовав скрученный «мост», по которому можно было подняться наверх. Выключив струю, Мара забросила посох на спину и полезла по стене.
Дважды ей пришлось останавливаться, чтобы продолжить «дорожку» новой струей; наконец она добралась до двадцатого этажа, где находились апартаменты Гловстока. Окна здесь были закрыты такой же решеткой, как в её кабинете, и эта решетка имела такое же слабое место. Потянувшись Силой сквозь транспаристаль, Мара отключила решетку и повернула защёлку. Минуту спустя она была внутри.
В апартаментах было пусто, Гловсток и его приближенные находились внизу, на приёме. Тем не менее Мара, бесшумно переходя из комнаты в комнату, держалась начеку. Мофф вполне мог оставить одного-двух дроидов, чтобы те следили за его имуществом. Но дроидов можно обнаружить сканером или перепрограммировать, и Гловсток, очевидно, не пожелал рисковать. Вместо этого он доверил охрану двум хитроумным системам сигнализации, встроенным в потайное хранилище.
Вернее, «хитроумным» с его точки зрения. Профессиональные воры, которым Император поручил обучить Мару своему ремеслу, посмеялись бы над обеими системами. Сама Мара, далеко не столь опытная, просто улыбнулась и нейтрализовала их за десять минут.
После всех этих подготовительных мер взлом самого хранилища показался практически рутиной. Через две минуты Мара отворила тяжёлую дверь и вошла внутрь.
Одна стена хранилища оказалась целиком заставлена шкафами с инфочипами, в которых хранились копии всех административных данных сектора. Интересно, конечно, но даже если Гловсток настолько безрассуден, чтобы оставить след, могущий выявить его финансовые злоупотребления, потребуется целая армия счетоводов, чтобы докопаться до них. Мара проследовала в дальний конец, надеясь найти более личные вещи. И там она нашла доказательство, которое было ей нужно. Мара долго смотрела на шесть произведений искусства, которые высветил луч её светового стержня. На первый взгляд коллекция могла показаться незначительной, особенно учитывая количество картин, скульптур и гобеленов, украшавших дворец.
Но Мару скромность собрания не обманула. Произведения искусства, выставленные внизу, были великолепны, но сравнительно дешёвы. А главное – они вполне умещались в смету расходов честного администратора, занимающего такой пост, как у Гловстока.
Шесть предметов, хранившихся в сейфе, относились к совершенной иной категории. За любой из них богатейшие коллекционеры галактики без вопросов заплатили бы сто миллионов кредитов. Вместе они стоили, наверное, в три раза больше, чем дворец Гловстока со всем, что в нём было.
Итак, подозрения Императора подтвердились. Гловсток утаивал часть доходов, которые перечислял в Центр.
Взяв в руки одну из картин, Мара повернула её тыльной частью. В свете стержня поверхность холста казалась гладкой и чистой. Но торговцы произведениями искусства использовали одну маленькую хитрость, о которой Гловсток мог не знать. Мара настроила стержень на определенную частоту в ультрафиолетовом диапазоне и попробовала снова.