- Яков Платонович, рад видеть. Как ваши личные дела? Разрешились?
От Замятина наверху требовали спокойствия в столице, и он даже не стал слушать ответ.
- Мне доложили, что ночью в Третье отделение по обвинению в терроризме доставили некую Смолякову, бывшую фрейлину её величества.
У Штольмана вытянулось лицо.
«Павел Петрович, не иначе…»
- И что на нее уже заведено дело об убийстве в Москве. Голубчик Яков Платонович, разберитесь, помогите секретчикам, она же вроде как ваша старая знакомая, - Замятин по роду службы помнил все слухи о подчиненных.
Штольман кивнул и поспешил в Секретное отделение, где дежурный агент немедленно просветил его насчет Нежинской.
- Сидит, ваше высокородие, бормочет не по-нашему. Взгляд какой-то безумный. Допросить я не смог, может у вас получится. Но не террористка это никакая, вот вам мое слово, господин Штольман!
…
«Ну, Нина Аркадьевна…» - стоя перед очевидно умалишенной дамочкой, Яков не нашел приличных слов и предпочел промолчать.
Женщина в облике Нины не поприветствовала его ни бранью, ни мольбами о помощи. Вообще ничем не выказала, что знает Штольмана, лишь бормотала на английском, твердо раскатывая букву “р”, и просила провести ее на процедуры.
- Мне от них лучше, - женщина ласково улыбнулась, - пожалуйста, вы же знаете, я всегда по утрам хожу на процедуры. А почему меня перевели? Я хочу к фрейлинам и поиграть с бабушкиной короной…
«Фрейлин и корону», - Штольман вздохнул.
«Тут я бессилен. Разве что послать запрос в Скотланд-Ярд, нет ли в британских больницах женщины, говорящей по-русски и жалующейся на обман. Но ответ займет годы, а Нежинская говорит по-английски. Тупик».
Он вернулся в Третье отделение к дежурному.
- Госпожа Смолякова не в себе. Думаю, не стоит её отправлять в Москву - психиатра мы и сами можем вызвать.
…
- Дядюшка, - Анна укоризненно взглянула на Петра Ивановича.
- Ну ладно, вы с императором - хулиганы великовозрастные. Дюка-то зачем с собой потащили?
Не удержавшись, младший Миронов рассказал племяннице о передаче Нины в полицию, благоразумно умолчав о последовавшем за этим фейерверке.
- Ей и без этого страхов хватило, - Анна вспомнила наводящее ужас существо с десятком лиц, - пусть бы шла куда угодно. Мы с Яковом справились с её кознями.
Петр пожевал губами.
- Месть, Аннет, это совсем не плохо, и я нашему факиру даже благодарен. Ты как знаешь, но я не мог её просто отпустить. Мы её, то есть тебя, из полиции вытащили, в полицию и вернули - пусть теперь перед законом отвечает.
- Ух-ха! Спасибо, подданный! - влетевший в гостиную самодержец перевернулся в воздухе и попрыгал на голове.
- Она уже не в полиции, хаггис ей в гиннес! Она теперь - принцесса Мария!
Хихикнув, Павел Петрович обхватил себя длинными рукавами ночной рубашки.
- Только не та!
Анна махнула рукой.
- Довольно об этом, не хочу больше слышать про Нежинскую. Дядюшка, расскажи лучше подробнее, что ты задумал. Это не слишком сложно для Дюка?
- Во! Я тоже буду искать! Я в Инженерном замке столько кадетских сокровищ нарыл, и не сосчитаешь! - оказавшись за окном, император погремел о подоконник детской лопаткой.
- Ты получше прячь, подданный! Мелкий граф Штольман - он умный!
========== Эпилог ==========
После обеда Штольманы и Мироновы всем семейством выехали на побережье.
Марья Тимофеевна с присущей ей практичностью сразу же углядела забытые на песке шезлонги и, закутавшись в шаль, с комфортом расположилась в одном из них. Тихий осенний полдень Карельского перешейка слабым ветерком овевал ее постаревшее лицо. Матушка Анны поежилась.
- Виктор…
- Да, Машенька? - адвокат закинул ноги с шезлонга на ближайший камень и бездумно глядел в неподвижные облака.
- Они такие маленькие. Что с ними будет?
- Дмитрий и Верочка? А что ты забеспокоилась вдруг, душа моя? Анна молода, Штольман крепок.
- Мне кажется… - Мария Тимофеевна не привыкла к простору Финского залива, серая и холодная гладь которого будила в ней смутные тревоги.
- Мне кажется, им нельзя здесь оставаться.
Смирившись к пятидесяти годам с даром дочери, Миронова стала чаще прислушиваться к собственным ощущениям, и неосознанные предчувствия ее пугали.
- Баба Маша!
- Да, Димочка, - она улыбнулась внуку, и лицо ее разгладилось.
- Пойдешь с нами клад искать? Деда Петя нашел карту, а там крестиком - сокровища!
Большие голубые глаза мальчишки были полны азарта.
Марья Тимофеевна отрицательно покачала головой.
- Беги, малыш, ищи свой клад. Мы с дедушкой Витей вас здесь подождем.
…
Анна с беспокойством наблюдала за сыном, который с легкостью олененка скакал по холмам и гранитным камешкам в поисках обозначенной на “карте сокровищ” одинокой березки.
- Дядя! - крикнула она Петру Ивановичу.
- Там высоко! Не пускай его туда! Дюк! - она поспешила было к камню, но Яков мягко остановил ее, прихватив за талию.
- С ним все в порядке, милая. Он же мальчишка. Верочка, скажи маме.
- Дю хо-хо, - выразилась дочка, что означало у неё: “с Дюком все хорошо”.
Покачав головой, Анна прижалась к мужу спиной.
- Вы, Штольманы, все заодно.
- Мы, Штольманы, - Яков сдвинул губами шляпку Анны и пощекотал её шею, - любим тебя, Анечка.
Легкий ветер колыхал верхушки стройных карельских сосен. Худенькие осины изо всех сил удерживали горящие на солнце листики, но те дрожали и падали, покрывая землю мягким покрывалом. Пахло осенью, иголками и черничными кустами.
- Эй, подданный, - хохотнул император, выныривая из какой-то расщелины.
- Ты уверен про березку? Может, осину нам в форштевень, ты дерево перепутал?
Анна переспросила дядюшку. Почесав затылок, Петр Иванович сверился с “картой” и огляделся.
- Нет, все верно.
Он приложил палец к губам и показал себе за спину.
- Вон она. Пусть именинник сперва напрыгается.
Вдруг из расщелины донесся мальчишеский вскрик, и взрослые кинулись туда. Под кустом, росшем на обрывистом склоне, виднелся узкий лаз в ширину не больше пол-аршина. Дюка рядом не было, а с песочного ската медленно съезжал его ботинок.
Штольман встал на колени на влажную землю, приник к дыре и громко крикнул: - Дюк! Дмитрий! Отзовись!
Перепуганная Анна дергала мужа за плечо.
- Яков, что там? Дюка видно?
Но из дыры не слышно было не звука. Всунув в отверстие руку по плечо, Штольман ощупал осыпающиеся стенки.