Если они ожидают, что я уйду тихо, то они глубоко ошибаются.
Я вырываюсь из объятий двух удерживающих меня офицеров, обнажая зубы. Им обоим потребовались усилия, чтобы заломить мне руки за спину и надеть на меня наручники. Их хватка скользит по моей потной, покрытой татуировками обнаженной коже. Хаотическая энергия все еще накапливается в моей груди, и мне некуда деваться, так как я не смог закончить бой на ринге. Я стискиваю зубы, сдерживая рваные штаны, вцепившиеся мне в горло, прогоняя демонов, создающих сумятицу в моей помутившейся голове.
- Держи его.
Я стискиваю зубы от отрывистой команды Пиппы. Она складывает руки на груди, бросая на меня торжествующий взгляд, полный презрения.
- Ты не выберешься из этого, Астор.
Трудно поверить, что когда-то она была одной из нас. Один из наших лучших друзей. Девушка, которая слишком много знает обо мне и моих мальчиках. Она так отличается от той дикой малышки, какой была. Это было тогда. Она нас больше не знает, понятия не имеет о том, какой ужас мы вызовем из-за этого ее трюка.
В Торн-Пойнте существуют неписаные правила. В нашем городе царит мрачный статус-кво. Но теперь она сломана.
Вокруг нас на складе царит хаос. Те, кто пришел посмотреть жестокое шоу, находят способы проскользнуть сквозь щели, убегая до того, как их признают членами элитного высшего общества Торн-Пойнта. Двуличные трусы. Сначала они спасут свои собственные шкуры и пожертвуют человеком рядом с ними, если это будет означать их собственное выживание.
Это то, что случилось со мной и моей матерью много лет назад.
Копы, которых привела Пиппа, захватывают наше здание. Это не он новичков со свежими лицами она водит за нос всякий раз, когда мы проходили эту песню и танцевали с ней раньше. На этот раз это копы, которых мы лично подкупили, во главе с самим сержантом Уорнером.
Он надевает наручники на другого бойца и зачитывает ему его права, игнорируя пристальные взгляды Колтона и Джуда за это предательство. Рен в равной степени взбешен. Роуэн придвигается к нему ближе, ее брови озабоченно нахмурены. Я сжимаю челюсти, заставляя себя молчать.
- У тебя ни хрена нет, Пип.
Джуд бросается Пиппе в лицо, с силой хватая ее за руку. Когда дело доходит до нее, он всегда срывается и позволяет своим эмоциям взять верх над ним.
- Ты хватаешься за соломинку, если думаешь, что это выдержишь.
Есть краткий момент, когда она колеблется и наклоняется к нему, грубая боль искажает ее черты на самую малую секунду, прежде чем она берет себя в руки. Я не думаю, что он замечает, слишком поглощенный своим гневом.
Но я знаю. Потому что я всегда начеку. Я вижу больше, чем кто-либо другой, особенно среди окружающего нас хаоса.
Ее голос становится тверже.
- Отойди, или я тебя тоже арестую. Нападение на офицера - это уголовное преступление. Они снова посадят тебя за это. Это разбило бы сердце твоей бабушки, не так ли?
Слова оказывают желаемое действие, чтобы скрыть то, что она не хочет, чтобы кто-либо из нас узнал. Потому что то, что она пытается скрыть, - это слабость, которую мы можем использовать безжалостно. И мы это сделаем. Не совершайте ошибок.
Джуд кипит, отпуская ее с рычанием.
- Это слишком далеко, даже для тебя.
Я ловлю его взгляд и быстрым покачиванием головы даю ему знак успокоиться. Он резко выдыхает и проводит пальцами по волосам.
Я, Роуэн, Кольт и Джуд переводим взгляды на Рена, ожидая нашего следующего шага. Мы не считаем никого из нас лидером нашей группы, каждый из нас, естественно, берет верх всякий раз, когда наши навыки и сила лучше всего подходят для захвата контроля.
Толстый конверт в его руке морщится, когда он сжимает кулак до такой степени, что вены вздуваются, привлекая его яростное внимание. Он замирает, затем рвет его, вытаскивая толстую черную карточку. Его глаза блуждают по квадратной карточке, прежде чем он переворачивает ее, затем поднимает взгляд, чтобы встретиться с Роуэном.
Что бы там ни говорилось, это достаточно угрожающе, чтобы нарисовать на его резких чертах глубокие морщины гневного недоверия. Это незаметно для любого, кто не принадлежит к нашему братству, но я понимаю, как сильно это сообщение пугает его.
Если этого достаточно, чтобы выбить Рена из колеи... Блядь.
Мышцы моего тела инстинктивно напрягаются, готовые отразить атаку, которую мы не предвидели.