— Заканчивай с ним! — крикнул я Ан Тану.
Услышав меня, Ан Тан моментально сократил расстояние и нанёс несколько чудовищной силы ударов по уже и так искалеченному здоровяку. Сила Ан Тана была настолько велика, что после каждого удара на теле Аш Тонга оставалась окровавленная вмятина. Это даже нельзя было назвать избиением — это было уничтожение. Всё действо продлилось не дольше десяти секунд, после чего Аш Тонг, превратившись в кровавое месиво, рухнул на землю, а системная подсказка над его головой погасла.
— А ты крут, держи подарочек, — сказал я, подойдя к Ан Тану я отдал ему мачете такое же как тот что он потерял на базе Тонгов.
— За это спасибо, Бледный, — довольно взмахнул тесаком Ан Тан.
— Что, всё уже закончилось? — с досадой выкрикнул опоздавший на веселье боец из Первого флота.
— Закончилось, — развернулся я к небольшой толпе тиронцев. — Первый флот — сила!
— Первый флот — сила! — раздалось мне в ответ.
После осознания, что всё наконец-то закончилось, усталость нахлынула на меня волной, и не только физическая. «Надо всё же завязывать с этими похождениями», — подумал я и сел рядом с точкой возрождения, собираясь дождаться возрождения Куса.
— Знаешь, этот трибит не так уж и плох, — сказал Ан Тан, садясь рядом и указывая на останки Куса.
— Ты лучше ему это скажи.
— Да, делать мне больше нечего, — ответил Ан Тан.
— Как же меня задрала эта планета! — вырвалось у меня криком.
— Знаешь, меня тоже, да и эти синие рожи уже достали, — сказал он, глядя на ещё не разошедшуюся толпу тиронцев из Первого флота.
— Ты же и сам синий.
— Ох, не напоминай, — сказал Ан Тан и заржал, а я следом за ним.
Интерлюдия 1
В небольшой каюте шаттла сидело существо с непропорционально большой головой, что казалась даже более массивной из-за его худощавого и хрупкого тела. Его овальные черные глаза, казавшиеся бездонными, словно впитывали свет, создавая ощущение глубокой пустоты. Серая кожа была гладкой и без малейшего изъяна, как будто сделана из полированного металла. Длинные, тонкие руки, слегка согнутые в локтях, подчеркивали видимую физическую слабость существа. Если бы Даниил Таранов увидел его, то сразу бы узнал в нем того самого Прайма, с которым он столкнулся на планете Мю.
Этого Прайма звали Пятьсот Тринадцатый. У его вида, в отличие от других, не было имен в привычном понимании; они различали друг друга по уникальному отпечатку ментальной ауры. Лишь те, кто имел доступ в Эфир, носили своего рода имена в виде порядковых номеров — от первого до десятитысячного. Больше представителей в Эфире праймы не использовали, считая это излишним. Сила их вида заключалась не в количестве, а в колоссальном технологическом развитии и почти бессмертных телах, позволяющих накапливать чудовищную силу по сравнению с другими видами.
Прайм сидел с одним закрытым глазом, сосредоточенно наблюдая за происходящим глазами самого Таранова, который находился прямо под шаттлом, скрытым в режиме невидимости. Он был готов в любой момент вмешаться в ситуацию. Все четыре его телохранителя из искусственно выведенного вида туар уже несколько лунов находились в десантном отсеке, готовые к высадке на поверхность планеты Мю. Честно говоря, Пятьсот Тринадцатый уже много раз пожалел о той встрече. Ему казалось, что этот неразумный представитель давно исчезнувшего из Эфира вида ведет себя безрассудно, порождая множество проблем, которые в конечном итоге приходилось решать именно ему. Но таков был приказ Первого.
«Хм», — издал недовольно Прайм. На идеально гладкой коже Пятьсот Тринадцатого появились еле заметные морщинки. В этот момент он наблюдал, как Даниил Таранов сам вышел к врагу, чтобы спасти не самых близких себе представителей другого вида. Прайм просто не мог понять, зачем снова рисковать всем ради кого-то, даже не твоего вида.
Пятьсот Тринадцатый был уже готов отдать приказ и уничтожить всех представителей рода Тонг вместе с Даниилом Тарановым. Но это можно было делать только в крайнем случае, например, в том, когда то существо, делящее тело с Тарановым, почти слилось с другим таким же, как он, что, скорее всего, привело бы к обнаружению ментального канала, который Пятьсот Тринадцатый установил при первой встрече с представителем вида хуман.
Пятьсот Тринадцатый не мог понять, как такой, на его взгляд, глупый вид смог добиться того, что вся галактика чуть не пала от их рук в той древней войне. Наблюдая, как объект совершал одно безумное действие за другим, Прайм предполагал, что у него есть какой-то великий план. Однако оказалось, что за спасением пары тиронцев у этого хумана не стояло ничего значимого. Он просто добровольно отдал себя в руки врагов, которые могли навредить ему в обоих мирах.