Насланный им ураган закачал, закружил серый пузырь, словно утлую лодочку, оказавшуюся посреди десятибалльного шторма в открытом океане. Разнонаправленные течения, вихри и водовороты так и норовили разрушить его, добраться до спрятавшихся внутри чародеев, но защита, сформированная троицей Взломщиков, оказалась неожиданно хороша. Вместо того, чтобы лопнуть в течении семи-восьми секунд, как ожидал Темный, он держался, минуту за минутой выдерживая яростные нападки разбушевавшейся Тьмы.
Василий был вынужден держаться в непосредственной близости от своих врагов — ему нужно было непрерывно транслировать свою просьбу окружающему мраку, дабы шторм не утих, и выполняли их лишь в радиусе пятисот метров вокруг него. Так что он поддерживал буйство магической стихии и одновременно с этим — скликал из окрестностей местных обитателей. Правда, пока ни один ещё не пришел, а из-за своего же шторма узнать, откликнулся ли хоть кто-то, он был не в состоянии…
И все же нельзя было сказать, что его усилия пропали втуне. Защита постепенно уменьшалась в размерах, сжимаясь под напором яростной стихии. В данный момент он уже потерял половину объема и процесс продолжался, обещая минуты через три сломить её полностью.
Темный уже понял, что эта странная магия была делом рук не самих чешуйчатых Взломщиков, а результатом работы артефакта. Весьма странного — состоящего из трех отдельных предметов, что работали вместе, объединяясь воедино через физический контакт своих владельцев. Сами же чародеи-медвежатники активно искали выход, время от времени пробуя разные комбинации чар.
Вампиры поначалу пытались воздействовать на взбунтовавшийся мрак — всё же это была родственная им Сила, однако быстро осознали, насколько это бесперспективное занятие. Здесь, на Плане Тьмы, значение имели лишь две вещи — имеешь ли ты право тут находиться и насколько ты родственен здешней хозяйке. Кровососы же, несмотря ни на что, были обитателями материальной части мироздания. А в плане родства… В сравнении с Темным они были как внучатые племянники восьмиюродной сестры против родного сына.
Вот только когда сфера сузилась до десяти метров, а змееглавцы, казалось, сдались и прекратили попытки выбраться, вампиры сумели неприятно удивить чародея, наглядно продемонстрировав, что он поторопился списывать их со счетов.
Каким-то образом обнаружив его местонахождение и дотянувшись до его открытой в данный момент ауры, с которой он снял всяческую защиту, дабы воздействовать на Тьму, клыкастые наложили проклятие на его кровь. Волшебник ощутил во рту густую жидкость с солоноватым привкусом, в мозгу что-то больно кольнуло, заставив взор помутиться, температура начала стремительно расти, угрожая вскипятить его изнутри…
Досталось и внутренним органам. Мастерство парочки вампиров было поистине удивительно — в таких обстоятельствах, находясь в эпицентре шторма магической силы, они сумели не просто ощутить и дотянуться до него, но ещё и провести через бушующий Мрак свои чары, не дав их разрушить. Вот что значит тысячи лет опыта и практики…
И он отпустил бурю, прервав посыл-просьбу. Закрыл ауру, отступил как можно дальше, на добрых пару километров, начал бороться — но ему понадобилась целая минута, чтобы освободиться от проклятия. Когда он вновь сосредоточился на происходящем вокруг, оказалось, что Мрак уже успокоился и серая сфера с пятеркой Высших двигалась к нему, преодолев половину разделяющего их пространства…
Однако несмотря на это, на губах Васи сияла улыбка. Ибо, в отличии от своих противников, он ощущал, как к пятерке чужаков стремительно приближается нечто огромное, наделенное чудовищной силой и голодное.
Спустя несколько секунд существо, описание которому Василий при всём желании не смог бы подобрать даже приблизительно, добралось до медленно плывущей вперед сферы. Огромная пасть, в которую без труда уместился бы целый крейсер, сомкнулась, поглотив не успевших даже понять что происходит магов, и тварь, грубой силой без труда способная поспорить с сильным Средним Богом, развернулась и двинулась восвояси. Передернув плечами, волшебник сосредоточился и начал перемещение обратно в родной мир.
И когда он, наконец, вновь оказался на твердом каменном полу, до его восприятия донеслась волна, порожденная столкновением двух могучих аур, одну из которых он знал очень хорошо…