— Первое время да, — согласился я. — Но через три-четыре месяца уже выйдут в ноль. А спустя полгода в плюс. Сайт, кстати, на тебе.
— Окей, — пожала плечами девушка.
Надо бы программиста найти.
— И наймите школьников в курьеры, — сказал я. — Бесплатные тиражи должны быть у каждого жителя и туриста Чеджу. Даже чайки обязаны знать, о чем мы пишем. Я еще веду переговоры, но на пятую неделю выхода у нас появится стенд в аэропорту и на пристани. А постепенно и во всех гостиницах.
Следующим адресом стал кампус. Дело в том, что там жили Хён Хак и Гён Хак. Герои студенческого радио. За этими псевдонимами скрывались Хён Им и Гён Мин. Последний внучок Чанджи, у которого по этому поводу нешуточные контры со своей консервативной бабулей. Поговаривают даже, что станция работает только до сентября, потому как старуха отрезала потомка от финансовых рек, чтобы одумался и начал слушать советы матриарха клана.
Но как же я упущу такую возможность? Разве же это справедливо, что под гнетом старшего поколения погибает чья-то мечта? Нет. Нужно помочь человеку! Всеми силами. Материальными благами и поддержкой.
Гён оказался тем еще восемнадцатилеткой, ой, я хотел сказать упрямцем. Бабуля позаботилась даже о том, чтобы его выселили из общаги. И теперь парень буквально спит в студии, где и ведет эфиры. Только вот говорят, и отсюда его хотят выгнать. Ох уж этот университет, зависимый от дотаций пяти великих кланов.
Я вошел в уютную студийку. Сразу чувство будто на интервью пришел.
— Господин Ен.
— Гён Мин, — обменялись мы поклонами и уселись напротив друг друга. Он был бледнокожий и выглядел чуть слащавее, чем на фото. Модник. Ухоженные обесцвеченные длинные волосы, одет с иголочки, на руках серебряные кольца.
— О чем вы хотели поговорить? — серьезно спросил парень.
— Я тут ехал на машине и поймал вашу волну, — доверительно сообщил я. — Отличный слог, бодрый темп, скорость мышления и юмор. И это в столь юном возрасте.
— Я этим с рождения занимаюсь, — пожал плечами Гён Мин. — Всегда, сколько себя помню, разруливал конфликты в семье. Был парламентером между всеми поколениями.
— Лишь один конфликт вы уладить не смогли, — грустно усмехнулся я.
— Уже все знают?
— Чеджу маленький, — пожал я плечами. — Одна студенческая дискотека, сделать вид, что ты ученик по обмену и уже знаешь всё.
Гён Мин усмехнулся.
— Я бы хотел вам помочь. Мне нужны свои медиа. Уже есть газета. Теперь вот появилась возможность заиметь радиостанцию.
— Какие условия? — тут же принял деловой вид собеседник. Вот она клановая выучка.
— С меня финансирование и всяческое содействие.
— Надо будет какие-то сексуальные игрушки рекламировать? — тут же скривился парень. — Или эти чертовы лотерейные билеты?
— Да нет же, — засмеялся я. — Всё кристально чисто. Рекламные блоки только социальные. Приюты, благотворительность. И мои бизнесы: газета, чай, мандарины. Ничего такого.
— А в чем подвох? — не поверил своему счастью парень.
— Вы клянетесь, что не бросите проект. Наймете еще людей, обучите. Введем разные рубрики. История Чеджу, короткие интервью с людьми из разных сфер, знаменитостей позовём, что-нибудь культурное вроде чтения первых глав произведений мировой классики и, конечно, ваш фирменный музыкальный вкус. Разве что одну песню в день я от себя добавлю на правах культурного обмена.
— Поклясться, — вычленил главное Гён Мин. — Вы понимаете, о чем просите? — задрал он подбородок.
— Более чем. Я же не прошу вас навечно присягнуть этому делу. До конца университета с обязательством подготовить приемника.
— Но зачем вам это?
— Скажем так. Ваша бабушка сделала мне зло, я же отплачу тем, что сделаю добро её внуку.
— Вот в чем дело. С этого и надо было начинать! — просиял парень. — Я согласен!
Тут должен быть злодейский смех, но я ограничился обычным торжествующим, когда рассказывал это всё домашним.
Не выезжая с территории, сразу прошел на встречу с ректором. Чонгук Тен, в отличие от своего брата, заведующего больницей, не покидал клан до окончания выполнения служебных обязанностей.
Наоборот. Небольшой род Тен гарантировал беспристрастность при принятии ключевых решений. Исек же считал иначе, и все заслуги и промахи решил тащить на себе, на всякий случай выведя близких из-под удара.
— Ректор Тен, — дежурно поклонился я.
— Господин Ен, — ответил он на любезность и провел рукой, пригласив присаживаться.
Я поерзал в кресле, параллельно оценивая обстановку и человека напротив. В шкафу стояли кубки, на стенах грамоты. Владелец хотел создать впечатление человека, болеющего за университет всей душой, а может, и являлся таковым на самом деле. На вид лет сорок пять, хотя из дела я знал, что ему пятьдесят два. Деловой костюм, легкая проседь, умный взгляд из-под круглых очков в золотой оправе.