— Как тебя зовут?
— Безымяныш, — улыбнулся парень. Он не боялся, хотя понимал, что не справиться с ней сейчас. Нужно готовиться к такому поединку.
— Странное имя.
— Какое дали, — пожал плечами парень. — Оно не окончательное.
Безумие сделало еще шаг назад, ведь требовалось заставить мозги работать, чернота отступила в центр глаза еще на миллиметр.
— Ты точно наших кровей, — задумчиво разглядывая его протянула женщина.
— Я сын Миуры, — кивнул он.
— Занятно.
Парень посмотрел через плечо и разочарованно поджал губы. Сяо уже был в ста метрах, на крыше недостроя. Не добраться.
«Какая же у нее дальность техник?», — удивился Безымяныш.
— Он моя законная добыча, — сказал парень — И за кого ты будешь тётушка?
— Такой милый мальчик, — состроила она заботливую мордашку. Сегодня ты помог мне сдержать приступ своим существованием, — тетушка поцеловала его в лоб, и Безымяныш замер с открытым ртом. Сатоми ласково потрепала его по волосам. — Сколько тебе лет?
— Шестнадцать.
— С меня шестнадцать подарков на день рождения, — Сатоми пошла, а потом остановилась. — Пожалуйста, никогда больше не переходи мне дорогу, в следующий раз я тебя убью вне зависимости от собственного желонения. — с горечью сообщила она.
Я заслушал доклады и когда все кроме Безымяныша и Джи-А вышли влепил ученику по шее. Он улыбаясь потер её, словно знал, что так будет, но потом спохватился и принял серьезное выражение лица.
— Значит, говоришь, она неадекватная, — продолжил я будто ничего и не было. — При этом пробуждает силу крови, что для молодого рода, как Обата очень странно. Пятьсот лет для таких фокусов маловато.
— Пятиста еще даже нет. Четыреста с чем-то, — сказал ученик. — Мне тоже показалось это странным.
— Возможно, она одержима силой, — произнесла Неждана.
Мы стали переглядываться, но, похоже, никто не знал, о чем она.
— Подробнее, — попросила Джи-А.
— Это был один из билетов в экзамене, — начала девушка. — Первые одержимые силой были зафиксированы еще до нашей эры, упоминаются в священны книгах, между прочим.
— А ну точно, — сразу вспомнил я. — Но там конкретики никакой.
— А её и нет, — сказала Неждана. — В средневековье, откуда родом большинство баек, упоминались одержимые.
— Но там все на десять делить надо, как и всю информацию из того периода, — заметил я.
— Да. Ну еще девятнадцатом веке было более-менее зафиксированное упоминание о ребенке-маугли, который тоже таким оказался. И множество противоречивых свидетельств из Африки. А больше особо информации и нет. Только теория.
— Может, мне поговорить с ней? — спросил Безымяныш.
— Еще чего выдумал? — воскликнула Джи-А и повернулась на меня.
Я же пока молчал, не поддержав её возмущение, и всё обдумывал.
Покатав предложение так и эдак, сказал:
— Не исключено, что она даже будучи абсолютно неадекватной, адекватнее Миуры, Изаму и Сяо вместе взятых, так же может быть верным и обратное, что худший из Обата лучше, чем она. Встречаться с ней только с полными силами и с прикрытием. И всем надо передать, чтобы пока её избегали. Пока сам не столкнусь нельзя других подставлять.
Многое мне на это хотела сказать Джи-А, но благоразумно промолчала, и даже согласие изобразила, прикрыв веки. Умничка.
— Итак, сейчас идет готовиться к маскараду. Наведём суету еще и там. Наша задача сделать так, чтобы от противников все отвернулись, чтобы каждый в этом городе подумал, что они обречены. Настолько бесперспективны, что даже под пятьсот процентов им долг давать нельзя, настолько от них смертью разит, что не то, что руку помощи протягивать нельзя, а лучше даже добить бедолаг дабы не мучались. Настолько…
— Мы поняли, — сказала Джи-А. — Есть какие-то предпосылки и информация? — насторожилась она. — Мы должны что-то знать?
— Пока нет, но наши противники давно корни пускали, выдрать легко не выйдет. К тому же, тут свои игроки есть, крупные, которые просто ради веселья могут их всех скопом себе под крыло забрать, дабы показать, это наш город.
— Да. Вероятно, — задумчиво проговорила Джи-А. — Не хотелось бы здесь завязнуть и выводить противостояние на другой уровень.
— Вот именно.
— И какая легенда, — осторожно спросил Безымяныш, что-то заподозрил по моему предвкушающему оскалу.
— Оу. Вам понравится, — ощерился я еще шире.
Лицо светить не планировал. С Заливского взял клятву никому не говорить, кто я. А то, что он меня узнал сомнений не вызывало, не обозначил это при знакомстве, молодец.