Затворная рама отъехала в сторону, обойма была опустошена. Шкатулка опять открылась, и я выхватил глок и сделал два выстрела в колено. Противник упал и заскулил.
Я вырубил его, а затем отсек одну из ног и запёк срез.
Оставшись без конечности, они мне ничего не сделают. Ток энергии в теле нарушен. Это требует длительной адаптации, даже если лекарь успеет прирастить конечность, а уж если остаться без руки, то, считай, пару рангов потерял.
А то и вовсе опасен стал для самого себя. Многие пострадавшие в битвах табурщики никогда больше не пользуются силой. Не могут взять её под контроль. Особенно плохо тем, кто приучен помогать себе руками в создании техник.
Допрос штука неприятная. Но у меня были все козыри в руках так что обошлось без пыток.
— Только ногу убери в морозилку, — взмолился англичанин.
Чернокожая раскусила капсулу, а придурок хамелеон убил сам себя, попытавшись использовать технику, плетение разрушилось, и его обдало сырой силой, содрав лицо до кости.
Вопросы я задавал общие, чтобы англичанин не понял, кто я. Говорил, что один из подражателей Карлика и хочу вступить в их организацию.
Выяснилось, что все началось с одного человека, а теперь у них целый штаб. Заказ на меня дала тройка кланов, но действовали по связям Хонов, что не удивительно, корейцы все же.
Я все это время говорил по-корейски, чтобы запутать парня.
— Ты правда меня отпустишь? — рассказав всё, спросил он.
— Почему нет? — пожал плечами. — Мы же договорились. Ты не знаешь, кто я, и никогда не выйдешь на меня. Вали на все четыре стороны и никогда больше не попадайся мне на пути.
В голове помутнело. Я подозрительно глянул на одноногого, а он не сдержал торжествующей ухмылки. Я наложил на себя лечение и сразу пристрелил засранца.
Идиот!
Бесцветный газ без запаха подкрался незаметно, я даже не понял, где он прятал ампулу с ним и как её активировал. Я раскрыл окна, чтобы выветрить эту дрянь. А ведь чуть не попался. Опасные ниндзя-ублюдки.
Ну выходит Сеульский Карлик мертв. Да здравствует Сеульский Карлик!
Я надел на лицо маску лисицы.
Это будет первый раз, когда он не убил цель, а вместо этого казнил заказчика.
Что же за ужасающие слухи тогда обо мне поползут, когда это станет известно? Запугал даже Сеульского Карлика.
Муаха-ха-ха-ха!
Глава 12
Безымяныш ставил на Тубика, но парень не просто не выказывал прежнего норова, но и занял место рядом с Псом. Вдвоём они подавали всем пример.
Напрягали только приставания Кати Небалуй. Она не в его вкусе, более того, эта лысая девушка полная противоположность той, кто ему нравится.
В остальном всё шло на удивление хорошо, несмотря на общую расхлябанность не привыкшей к дисциплине шпаны.
Требовалась показательная порка, авторитет главаря пока не был монументален. Подчиненные недостаточно его боялись. Но случай все же подвернулся. Помогла родная стихия. Ветер принес уж очень характерный запах. Безымяныш ни с чем бы его не перепутал.
Он прислушался к дару. Пошел за источником гари, напоминающий жжённые тряпки. В одной из палаток нашелся отдыхающий боец.
Все звали его Муравей, за то, что парень умел покрываться металлом и становился сильным, перенося огромные тяжести.
— Босс? — вопросительно посмотрел он на японца. Тот в ответ вгляделся в расширенные глаза.
— Пёс, Тубик, сюда! — позвал он замов. — Обыщите его.
— Ты че босс? — вскинулся Муравей.
Он попытался окутаться металлом, но Катюха выбросила его из палатки. Все окружили парня.
— Че за дела? — орал он.
Пёс быстро нашел пакетик.
— Это что? — холодно спросил Безымяныш.
— Мне подброс… — рефлекторно кинул Муравей, но осекся, понимая, что не та ситуация. — Ну каюсь, протащил. Я так лучше восстана… А!
Молния прошила его насквозь, оставив на месте сердца проплавленную дыру.
— Моё слово закон! Кто не согласен с этим, может в любой момент бросить мне вызов, — разнес ветер громоподобный голос Безымяныша.
Весь его опыт твердил, что он поступил правильно, хотя свершенное и было теперь ему неприятно.
Масао Сигура и его сестра Касуми смотрели на отца. Еще год назад девушка была вовлечена в дела рода куда меньше, а сейчас уже тянула больше, чем брат.
— Ты поговорил с наёмниками? — спросил глава семейства.
— Да, отец, — кивнул парень. — Никто не согласен вписаться в гиблое дело. Отговариваются тем, что у Ена наёмничья армия, и не хотят биться со своими.