Теперь на севере страны снова всё спокойно. С интересом будем смотреть на политику новых кланов. И, конечно, понаблюдаем за молодой звездочкой Асакура-Обата. Последний своей фамилии твердо намерен остаться в веках.
Молодой Северный Грозовой Дракон'.
Примерно то же самое было написано во всей прессе, мелькало в новостях.
Вот так вот. Шах и мат. Император даже не почесался. От перестановки мест слагаемых сумма не меняется. Вместо лебезящих имперских кланов он получил под боком лояльных мятежников, как бы глупо это не звучало.
Он прекрасно понимал, что мы могли упереться рогом, и подтянуть русские, корейские и китайские связи. И тогда о спокойной жизни Японии пришлось бы забыть надолго.
Вместе с тем, всем понятно, что мы из кожи вон будем лезть, чтобы навести тут порядок, все отстроить и выйти в плюс по экономическим показателям от предыдущих хозяев севера.
Надо быть очень в себе уверенным. Все же за императором стоит необычайная сила. Кто другой уже бы вешал всех налево и направо, а то и казнил мечом на столичной площади в назидание. Сакурай же спокойный и рассудительный. А значит, более опасный. Он в любой момент может убрать нас с доски. И с этой бытностью букашки на пороховой бочке надо будет что-то делать.
Впрочем, ответ на все вопросы один — проект «Голиаф».
Глава 20
— Что чувствуешь? — спросил я Аоки, когда мы с ней прогуливались по улочкам Саппоро. Город бурлил, ведь сегодня будет праздник в честь нашей победы.
— Странный трепет, — призналась невеста. — Вон то здание лично закладывал мой пра-пра-прадед. А в том сквере убили одну из моих сестер моей прапрабабушки. Она была так красива, что влюбленный в нее мужчина, проиграв дуэль за её руку, не выдержал и устроил выброс, чтобы она не досталась никому.
— Странно, что после этого сквер восстановили.
— Он был одаренный земли, растения всякие. Говорят, то перекрученное дерево выросло на его месте. А бабушка обернулась этой сакурой.
— Я бы сказал, что это романтичная лабуда, если бы переплетение ветвей так не напоминало лицо.
— Вот-вот. Я иду по живой истории рода. Это невероятно. Я и помыслить не могла, что вернусь на родину предков и не на правах туристки под чужим паспортом, а как законное дитя этой земли.
— Я старался. Похвала принимается вот сюда, — я подставил девушке щеку, но она завела меня за куст и впилась в губы.
— И что теперь будет? — отпрянув, спросила она.
— Я, конечно, не Мстислав Романов, но кое-что предсказать могу. После сегодняшнего празднества все поймут, что началась новая жизнь. Союз выполнил свою функцию и кланы начнут потихоньку дружить против другу друга. Пройдет немало времени, прежде чем тут установится какой-то баланс сил. Надеюсь, лишь на то, что конфликты останутся в рамках приличий. Все же память мы друг о друге добрую оставили. Плюс император будет совать сюда своих людей пачками и выманивать здешних. Мелкие рода со всей Японии поедут искать счастья и среди них будут как новые друзья, так и враги. Вам предстоят двойные подковерные игры. Помилее, больше походящие на шахматную партию со старым другом, со своими, и погрубее, с остальной аристократией этой чудесной во всех смыслах страны, это будет более грязно, даже метафору подходящую искать не хочется.
Лицо девушки застыло, она-то ждала, что я ей сроки свадьбы обозначу, а не вот это вот всё. Я не выдержал рассмеялся и чмокнул милаху.
— У нас с тобой все хорошо будет. Ты читала газеты?
— Нет.
— «Принцесса Хоккайдо. Кто же такая Аоки Сато, и почему вам уже сейчас стоит её полюбить», — процитировал я заголовок.
— Принцесса Хоккайдо, — примеряя на себя новую роль задумчиво повторила девушка. — Звучит. Любишь ты принцесс.
— Ага. Коллекционер прям. Скоро еще одну завербую.
— Ты про Еву?
— Нет.
— Джи-А.
— Нет.
— Что???
— Это пока секрет.
— Неужели эта корейская… как её, которая мне заочно не нравится.
— Нет, это не корейская принцесса. Хотя…
— Я не понимаю.
— Тебе и не надо. Потом. Всё потом.
— Как там Такеши? Видела его. Он изменился.
Я кивнул.
Такеши почти пришел в норму, он нашел спасение для своего разума в боевых искусствах. Выстраивая плотную связь духа с телом, парень не превращался в прежнего себя, этого уже не случится никогда, но он адаптировался к нормальной жизни, став другим собой.
— А что с твоим даром?
— А я немного словил хандру. Повторить фокус с разгоном до световых скоростей не выходило никак. После ряда экспериментов и десятков пространных разговоров с философами, самаритянскими теологами, известными мастерами силы и видными учеными, я пришел к одному неутешительному заключению.
— Какому?
— Никто нихрена не знает. Не о сути силы, не о её происхождении, не о том, существуют ли аватары стихий, не о богах и их роли. Происходит ли чертовщина на языческих капищах? Еще какая. Нормальному человеку там лучше не появляться. Творят ли чудеса святые самаритянские старцы, не имеющие дара? Бывает и такое. Зафиксировано, не на видео, конечно, но оспаривать свидетельства все же не выйдет. Есть ли в этом всём роль высших сил? А шут его знает. Наука не способна ни доказать не опровергнуть ничего.
— А по тебе что в конечном счете?
— Будучи сам себе доктором я пришел к серии банальных выводов. Уже очевидно что ранги — это, скорее, условность, костыль для описания мира. Сила, дар, стихия, магия, в конце концов, как ни назови, но эта энергия способна выплеснутся в форме любого масштаба не зависимо от уровня владения техниками и прочей чепухи.
— А отчего это тогда зависит?
— На силу влияет лишь вера в своё право повелевать энергией, тренировки и… звучит не слишком научно, но избранность стихией.
— Подробнее? — сощурилась девушка.
— Помнишь рассказ про девчонку с Чеджу, которая молнии ловила?
— Да.
— Углубившись в вопрос, узнал, что не только дочь электрика с единичкой в шкале Попова смогла прокачать себя. Известны так же случаи, когда бездарная мать могла пробудить в себе силы, защищая ребенка. Дар как мышцы. В хороший день человек может поднять процентов семьдесят от своего максимума. В критической ситуации даже нетренированные люди сдвигали огромные веса. Просто за счет тренировок мы объясняем организму, что не сломаемся, и он нам неразумным начинает доверять чуть больше, верит, что мы себя штангой не придушим, и, порой, зря. Со мной сейчас тоже самое. Вероятно, процедура ускорения до световых скоростей не разовая, но связанна с катастрофическими рисками расщепиться во время исполнения техники. Соответственно, даже в ситуации искусственно созданной опасности, провернуть нечто подобное не удастся.
— Но в реальной опасности выйдет?
— Я уверен, попадись мне еще один хрономаг, тьфу-тьфу-тьфу, конечно, но если все же… то закончит он так же печально как первый.
— Как сложно всё, — тут она замерла и посмотрела мне в глаза — Но у меня почему-то нет сомнений, что ты разберешься. С тобой этой безумный мир не кажется таким страшным. Ты творишь фантастические вещи и уже сейчас творишь историю.
Хоккайдо был наш, я оставил союзников разбираться со всей текучкой, поручил Мальте закупку видеооборудования и поиск операторов, не объяснил зачем и свалил в закат. В закат с точки зрения Страны восходящего солнца, то есть на запад, на Чеджу.
Наконец я смог повидать новорожденного брата. Держа на руках маленькое чудо, смотрел на счастливого Клима и Ёну, и поверить не мог, как все закрутилось. Я ведь просто сюда отдохнуть приехал в своё время. Че началось-то?
— Что чувствуешь? — с улыбкой спросил Клим.
Сложно описать на самом деле, когда видишь будущее рода, воплощенное в маленьком ребенке. Это нечто большее, чем просто родство. Родство по силе и судьбе. Это… Живая Надежда. Ради него всё и затевалось. Почувствовав, что вот-вот и глаза заблестят, я спешно передал малыша матери. Ничего отвечать на вопрос дядьки не стал, но и так все понял.