- Взял. Теперь что? - Немного расслабленно и заторможено перевёл взгляд на деда.
- Теперь защищайся! И не на жизнь, а на смерть!
Посох вспорхнул в руках старика, врезавшись в живот юноши. Кожаная кираса спасла условно. Тело согнуло пополам и отбросило на землю. Стапун, рыча, с бешеными глазами, одним прыжком оказался рядом, опуская посох прямиком на голову. Едва успел дёрнутся в сторону, пропустив страшную палку в пальце от уха, а старик уже обрушивал новый удар, теперь с размаха на грудь. Рука, сжимавшая меч, непроизвольно метнулась навстречу, сбивая траекторию удара, снимая с посоха стружку лезвием, принимая его на гарду, отводя удар на ладонь в сторону от головы. Вир пытался крикнуть, но обезумевший старик уже вытянул оружие на себя, в полуприсяде, удерживая руками в центре, замахнулся, вроде у него в руках был кол. Сознание ещё только начало понимать, что разговор здесь не поможет, а тело уже откатывалось в сторону, поджимая ноги, на которые как-то удалось встать, уклонившись от очередной пары тычков. Дед рычал, не отступая ни на шаг, сыпля бесконечным градом ударов. Какие-то достигали своей цели, заставляя шипеть от боли, а то и сбивая с ног, а какие-то проходили мимо, и проходили мимо всё чаще. Тело то успевало уйти, то отклониться с линии атаки, а то и вовсе, движение корпуса и ног сопровождались росчерком лезвия, заставляющим противника остановить удар, самому уходя от рассекающей воздух смерти. И это тоже длилось целую вечность. Когда Вир осознал, что больше не может поднять меч, ноги подкосились, а тело безвольно рухнуло на землю. В голове мелькнул ужас, быстро сменившийся ощущением счастья, что наконец-то эта безумная пляска закончится. Но последнего удара так и не последовало. Как только парень бессильно упал в траву, посох просвистел над его грудью и всё стихло. Безумный старик словно исчез. Даже его рыка больше слышно не было.
Болело всё. Сил не было даже повернуть голову. Не было сил даже думать. Парень лежал на траве и был счастлив, что он просто лежит в тишине и что не смотрит в бесконечно летящую в лицо смерть. Но и это счастье оказалось недолгим. Знакомые сладкие переливы заставили вернуться к жизни, да ещё и к осмысленной. А, сунутый в руки бурдюк со словами – «Допивай до конца», прекратил и блаженное уминание травы.
Юноша допил остатки бодрящего настоя, засунул опустевшую ёмкость в сумку и нехотя поднялся на ноги. На него довольно смотрел Стапун, демонстрирую пару разрезов на балахоне.
- Вот теперь - нормально. Только теперь тренировать тебе это ещё и тренировать, да и не всё из памяти выхватил. А что-то, наверно, и никогда наверх не поднимется, ну да будет воля Павшего, хватит и этого.
- Стапун, скажи, ты меня убить хотел? - Вир смотрел на старика с недоверием.
- Хотел бы убить, убил. Какой прок мёртвому науку давать? Ему она точно ни к чему.
- Я до сих пор твои глаза забыть не могу. А рычал как дикий зверь. Я уже думал, ещё немного, и зубами рвать начнёшь.
- И хорошо, что верил. Страх заставил отступить твой разум и открыть дорогу тому, что я, волей Павшего, тебе в голову положил. В здравом уме, твоя голова стала бы думать там, где нужно действовать. А теперь, что из глубин поднялось, то дорожку до твоей руки проложило. Но повторять тебе ещё это и повторять.
Глава 4
Из кустов, испуганно прижимая уши, высунулась волчица, с опаской поглядывая на деда. Тот довольно прищурился.
- Вот же лиса! Аж дрожит, а не убежала. Затихла как мышь, но всё время подглядывала! Ну, не бойся, серая. Иди к нам. Стапун приглашающе махнул рукой. Лиса помедлила два биения сердца, но вылезла и подошла к бойцам. Оглянулась на лес и умоляюще уставилась на деда.
- А чего ты на меня-то смотришь? Я тебе помочь уже обещал. Вон, на молодого смотри. - Стапун кивнул на юношу.
Волчица тут же переключила свой гипнотизирующий взгляд на парня. В глазах Лисы плескалась мольба и надежда. Хоть и зверь лютый, а не человек, но отказать, глядя в эти глаза было невозможно.
- А я чего? Я же сказал - тоже пойду. - Парень постарался отвести глаза, но Лиса упорно ловила его взгляд, словно чего-то ждала.
Пришлось играть в гляделки. Вир всматривался в эти два озера скорби, пока не стал в них тонуть. Лес опять начал таять, а мир сжиматься до размера двух янтарных глаз, когда в висках забился вопрос – «Помочь Лисе спасти волчат, и продолжить цепь?». Вопрос показался странным, и ещё больше было непонятно, кто его задал? Но вопрос крутился в голове, расталкивая другие мысли. «Помочь и продолжить» - сдался Вир, бросив попытки повременить с ответом, предварительно обдумав и поняв, что это и откуда взялось у него в голове.