- Павший, да они же бессмертные! - Воскликнул Вир, подскакивая к ближайшему, со всего маха вгоняя клинок туда, где когда-то у живого был глаз. Черепная коробка треснула, а над ней в воздухе проявилась полоса, на две трети заполненная жёлтым и на треть серым.
- Вир, они поднимаются! - С паническими нотками констатировал очевидное лесоруб.
- Бей их! Они не вечные! - Крикнул Вир в ответ, повторяя свой удар в череп, перекрашивая полоску на треть в оранжевый и на две трети в серый.
Цветных полос над другими противниками он не видел, зато успел увидеть, костлявый кулак, подобравшегося слишком близко к нему скелета, удар которого едва не сбил с ног, попав в подставленное плечо. Слава Павшему, не выронил факел. Попятился, открывая спину друга.
- Друб, сзади!
Лесоруб развернулся, нанося удар дубиной в голову костяка, которого не добил товарищ. Череп треснул, и скелет отлетел на пол грудой развалившихся костей. Драться в тесном помещении с таким противником оказалось очень непросто. Повезло, что у восставших скелетов не было оружия, и когда все четыре неупокоиных легли на пол в виде груды костей, друзья остались лишь с несколькими синяками. Осмотрели небольшую залу. Ещё свежая. Похоже, кто-то не так уж и давно умудрился её здесь тайком вырыть. Только крови невидно. На пол с плеча спрыгнул Пух, быстро перерывая неугомонным носом кости, обследуя каждый камушек, стрелой носясь от стены к стене. Едва успевали провожать его глазами, а неугомонный хомяк метнулся обратно, быстро вскарабкавшись по штанине, затем по куртке, нырнул в мешок и сразу же появился обратно.
- Э, Пух, ты что здесь ищешь? - Спросил Вир, когда хомяк прыгнул на пол во второй раз.
Но тот не ответил, а лишь добежав до угла, который он вроде уже проверял, упорно начал рыть землю. Подошли ближе, а зверёк, быстро перебирая лапками, уже разгребал землю вокруг небольшой шкатулки.
- Говорил тебе, с таким хомяком не пропадёшь. - Рассмеялся Друб.
А кольцо на пальце опять потеплело особенно сильно.
- Друб, с таким хомяком, кто-то прольёт реки крови, пока мы будем в этих костях копаться! Пух, бегом в домик! - Вир выдернул из земли шкатулку, закинув её в мешок, даже не обратив внимания, что он не отпускал горловину, а просто ткнул его за спину, почему-то уверенный, что она распахнута.
Напротив двери, через которую вошли, нашлась другая, тоже деревянная, но оказавшаяся очень прочной и очень плотной, герметично перекрывающей проход и отсекающий любые звуки. И в отличие от предыдущей, она была заперта. Пришлось бить в неё палицей как тараном. Небольшое усилие и над дверью проступила знакомая полоса, которая уменьшалась едва ли на одну пятую после каждого удара. Когда её последний тёмно-красный кусок перекрасился в серый, засов не выдержал, и дверь со скрипом пошла внутрь, а навстречу пробился слабый свет и удушающий запах крови и тлена.
Эта галерея оказалась гораздо просторней: Круглая, шагов сорок в диаметре, с потолками больше пары метров в высоту, с брёвнами, поддерживающими своды. В центре, в полу, были вырыты канавки, доверху залитые кровью, складывающиеся в причудливый узор. Вдоль стен, на деревянных помостах, лежали обескровленные туши скота и домашних животных. Больше всего среди них было свиней и собак. Вокруг кровавого знака стояли подсвечники с чёрными свечами, дававшими тусклый свет, а напротив, с другой стороны страшного узора, стоял человек в чёрном плаще, с накинутым на голову капюшоном и бледными руками. Он читал заклинание, выполняя замысловатые пассы руками над кровавыми бороздами, заставляя кровь то идти рябью, то наливаться тёмно-бордовым, то вскипать, выпуская редкие язычки алого пламени. Рядом с чернокнижником стояла пара отдельных помостов, где были привязаны два заколотых, но ещё розовых кабана, от которых специальными желобами стекали два кровавых ручейка к центральному художеству. Маг быстро поднял, сверкнувшие ненавистью, глаза на пришельцев, и тут же опустил лицо обратно, взмахнув руками, продолжая читать заклятие.
- Бей его! - Крикнул Друб, метнув в колдуна палицу как копьё.
Тяжёлая дубина угодила магу точно в грудь, заставляя отлететь на землю, неловко всплеснув руками. Над кровавыми дорожками взвились клубы алого пламени, кровь вскипела, пузырясь и быстро истаивая. Вир бросился к магу, который успел подняться на четвереньки, достав откуда-то посох, с белым камнем в навершии. Что-то выкрикнул, взмахнув посохом, что заставило пламя десятков свечей ярко вспыхнуть, устремляясь вверх, сливаясь в один толстый жгут, и ударить в потолок, впитавшись в податливую землю, погрузив подземелье в темноту, когда остро отточенный клинок вошёл в грудь чернокнижника. С потолка посыпались бледные, как болотные гнилушки, огоньки, безошибочно находившие обескровленные туши животных, плавно оседая на них сверху как осенние листья. Маг затрясся в приступе смеха, пробивавшегося сквозь предсмертный хрип, отбросив свой посох и ухватившись обеими руками за окровавленное лезвие, торчащее из груди. Юноша выдернул меч и ударил ещё раз, а подоспевший друг подхватил палицу и крепко приложил чернокнижника по голове, свернув её на бок, заставив, наконец, умолкнуть и распластаться на полу. В свете чадящего факела стало видно, насколько глубоки были канавки, в которых сейчас почти не осталось крови, остатки которой почернели, исходя зловонным паром.