Костёр был разбит на многочисленные тлеющие головни, но в свете луны, происходившее на полянке, было хорошо видно. Трое орков крутились, отбиваясь от целой ватаги гоблинов, метавших короткие копья, наваливавшихся по десятку на каждого, размахивая кривыми саблями. Было похоже, что дети Степи не замечали ран, врываясь смертельными мельницами и таранами в ряды противников, часто разделяя тела на две половины одним ударом. Лес ещё раз сотряс леденящий душу рёв, заставив замереть на месте не только девушку, но и застыть на месте мелких уродов, чем тут же воспользовались уроды здоровые, буквально выскочившие за это миг несколько врагов. Первая мысль была – «Бежать». Тин подскочила на ноги и почти уже развернулась к бойне спиной, когда раздался очередной боевой клич. Мышцы опять свело, а взгляд замер на мелком ушастом гоблине, который сумел подобраться совсем близко к спине одного из орков, с ног до головы покрытого кровавыми ранами, стоящему на одном колене, с огромным ятаганом в левой руке и правой, безвольно висевшей вдоль тела. И уже успел замахнуться ножом, целясь в беззащитную шею. Стало не по себе. В памяти вспыхнула мерзкая ушастая рожа с гнилыми зубами и злорадной ухмылкой, освещённая небесным пламенем. Губы сами прошептали короткое заклинание, и в спину пещерника ударила яркая молния, сбивая его с ног, бросая на землю обгорелой куклой, под руку орка. Громила оглянулся, заметил союзника и с рёвом вскочил, подтягивая вторую ногу, высоко вскидывая ятаган. Только на этот раз рёв не вселял ужас и не леденил душу. Тиана почему-то была уверена, что это был рёв радости, рёв победы. У зеленокожих словно открылось второе дыхание. Вместо обороны из последних сил, они снова кинулись на врагов, заставляя их трусливо разбегаться в стороны. Девушка хотела бежать назад, но почему-то шла вперёд, в самую гущу боя. Она держала руки перед собой так, вроде несла в них хрустальный шар размером с арбуз, нараспев читая заклинание, а между её ладоней, частыми сполохами, словно пытаясь дотянуться и уколоть, забился маленький сгусток небесного пламени, который рос с каждым её словом. Это было её самое сильное заклинание, которое она готовила на выпускной экзамен, оттачивая и тренируя его долгими днями и ночами. Ещё несколько шагов и сгусток небесной ярости перерос самое большое яблоко, бросая вокруг резкий голубоватый свет. Теперь и пещерники обратили на неё внимание, пятясь, стараясь оказаться от неё с другой стороны орков. Тиана выкрикнула в ночное небо последние слова заклинания, и колючий шар вырвался на волю, с тихим шелестом пронёсся в ночном воздухе и врезался в сгрудившихся гоблинов. Бахнуло, с треском разрывая воздух множеством кривых и коротких молний, раскидывая в стороны мелких противников, которые дрогнули и с визгом бросились врассыпную, растворившись в ночном лесу. Один из орков опять устрашающе заревел, но затих, так и не закончив своё дело, замертво упав в траву. Тонкий противный визг быстро удалялся, тая в ночи, а в нескольких шагах от девушки на поляне сидел окровавленный орк. Огромной лапой он поддерживал голову своего товарища, который лежал на земле, кашляя кровью и временами закатывая от боли глаза, что-то хрипя на ухо своему соплеменнику. Зеленокожий повернулся к девушке и махнул рукой, прося подойти. Тиана замерла, не решаясь сделать шаг. «Пожалуйста» - прорычал орк на ломаном имперском, умаляющие глядя на мага. Было страшно. Тин чувствовала, что она совершенна опустошена. Последнее заклинание выжало её досуха, и случись что, она не сможет пустить даже «светлячка», но, как завороженная, шагнула вперёд, не решившись отказать в последней воле умирающему воину. Лежавший в траве громила вновь зашёлся в приступе кровавого кашля и продолжил что-то рычать сквозь зубы.