– Обойдешься, – неожиданно для самого себя огрызнулся старик. Собственно говоря, терять ему тоже было нечего. Сейчас найдет его смерть или парой месяцев позже, какая разница? – храбрился он сам про себя.
Юнец лениво поднялся с камня, вихляющей походкой направился к магу – ну точь-в-точь уличный забияка, вознамерившийся отобрать у слабого малыша пару грошей, полученных на сласти. Сквозь зубы процедил ругательство, поднимая кулак для удара.
Старик взвизгнул, с неожиданной резвостью отскакивая назад и загораживаясь посохом. Как бы то ни было, пробовать на себе крепкие кулаки своего невольного спутника он отнюдь не стремился.
– Посох! – гаркнул мальчишка, подступая вплотную.
– Вот сдохну я, все твое будет, – прошипел старик, собирая остатки мужества. Правда, колени его тряслись, а голова сама собой втянулась в плечи, да и голос, сказать по правде, звучал вовсе даже не внушительно.
Тем не менее мальчишка отчего-то приостановился, занесенная для удара рука опустилась, а в глазах мелькнуло что-то вроде неуверенности.
– Да тебя валить – только руки марать, – он с деланой брезгливостью оттопырил губу. – Ты небось уже и в штаны наложил, так что, мне теперь еще и в твоем дерьме мараться? Нет уж, сам сдохнешь. Hа обратном пути. Я тебе помогать не намерен, и кормить тебя, жрачкой делиться – тоже. Сколько протянешь, столько и протянешь, а потом пусть тобой волки да вороны занимаются.
Старик криво усмехнулся, гордый своей бесплодной, маленькой – но все-таки победой. Щенок не осмелится его убить, у него не хватает духу даже ударить старого волшебника – несмотря на то что сил у бывшего чародея не осталось уже никаких: ни магических, ни телесных. Боится его мальчишка, несмотря ни на что, боится, сидит еще в самой сердцевине костей с молоком матери впитанный страх перед обладателями посохов, настоящими магами – и даже осознание того, что он сам теперь владеет Силой, не изгонит этот страх одномоментно.
Среди камней валялся тощий заплечный мешок старика, весь сморщенный и жалкий. Волшебник со вздохом нагнулся, подбирая – как ни крути, мальчишка прав, на обратную дорогу еды у него не хватит. А это значит, что хочешь не хочешь, а придется идти не на север, к Зачарованному лесу, а на северо-восток, к покрытым густыми борами холмам, где в неглубоких пещерах обитают поури – народец более чем неприятный, однако магов почитающий. Старик надеялся добыть у них провизию – как угодно, но умирать по собственной воле ему не хотелось.
– Я иду к Поур-ан-Гарр, – сказал бывший маг. – У меня еды не хватит до Зачарованного леса.
Будто и не заботясь о том, что скажет или сделает парень, чародей повернулся к нему спиной и сделал первый шаг.
– Эй, ты куда, гад?! – в бешенстве заорали позади. – Куда попер, дрянь траханная?! Да я тебя сейчас, пердуна старого…
Старик сжался и ссутулился, каждый миг ожидая удара в затылок или даже просто ножа под лопатку – но все-таки сумел не обернуться. По морщинистому лицу тек пот – холодный и липкий.
Мальчишка схватил старика за плечо, рывком развернул к себе – лицо белое от бешенства, белее щегольской курточки, ноздри бешено вздрагивают, зрачки – словно два копейных острия.
«Вскручивает себя, чтобы заглушить страх…» – мелькнула мысль, и в следующий миг кулак юнца врезался старику в подбородок.
В глазах вспыхнуло огненное море – мир исчез, исчезли небо и камни, деревья и воздух – осталась только одна боль. Посох выскользнул из сведенной судорогой руки, со стуком упал на камни – это было единственное, что сумел расслышать старик.
А потом посох подобрали. Старик слышал беззвучный крик дерева, но уже невнятный, приглушенный, словно вырывающийся из-под кляпа или зажимающей рот ладони насильника.
– Вот так, – слова юнца с трудом пробивались к сознанию. Старик лежал на спине, со свистом втягивая в себя воздух. – Понял теперь свою цену, урод? Вот и валяйся здесь, пока не сдохнешь. А я пошел. Недосуг мне твоего конца дожидаться.
И – звук удаляющихся шагов.
Мальчишка уходит. С посохом…
Старик едва-едва сумел приподнять мелко трясущуюся голову. По подбородку и шее стекала кровь – он ее не чувствовал. Едва-едва вновь проявившийся мир сжимался опять – на сей раз до размеров чужой спины, обтянутой щегольской белой курточкой.
Hу нет, мы еще поживем…
Странное дело – стоило старику выпустить посох из рук, как боль в сердце утихла. Ныл разбитый рот, но это уже ничего, перетерпим, бивали нас и сильнее. Это ненадолго, это пройдет.
Дождавшись, пока упруго шагавший прочь юнец не скроется среди нагромождения валунов, старик поднялся на ноги. Последний раз всхлипнул, тыльной стороной ладони стер с подбородка кровь.
И зашагал прочь, на северо-восток, а отнюдь не по следам отобравшего у него посох мальчишки, как можно было б предположить.
Они еще встретятся, непременно встретятся, только – чуть позже…
А пока что – вперед, к Поур-ан-Гарр.
Дорога к владениям народа поури издавна считалась не из легких, но в то же время – куда проще, чем от Утеса Чародеев к Зачарованному лесу. Во всяком случае, зловредных тварей и не брезгающих человечинкой хищников (как четверо-, так и двуногих) на ней встречалось не в пример меньше.
Позади остались сухие, неплодородные степи, где земля, казалось, взращивает камни вместо злаков.
Мало-помалу стали появляться деревья, сперва робко и поодиночке, затем все смелее, их становилось больше, купы оборачивались рощами, рощи сливались в перелески, и степная дорога стала вилять, пробираясь между вставшими на ее пути могучими лесными бастионами. Старик ставил силки, и один раз в них попался какой-то местный кролик, тощий и жилистый. Волшебник испек его в углях – этого хватило на целую неделю.
Владения поури приближались.
…Расставшись с посохом, он чувствовал себя более или менее терпимо только в первый день. А потом боль в сердце вернулась – тупая привычная боль, неизменное напоминание о приближающемся конце. И на сей раз она уже не желала отступать.
Он попытался бороться с ней – бесполезно. Как ни странно, легче оказалось ей покориться. И – старик спустя несколько дней словно б даже и привык к ней. Боль как будто придавала силы, старый волшебник смаковал картины воображаемой встречи с наглым и самодовольным юнцом, заканчивающиеся, как и положено, возвращением не только его посоха, но и всей былой силы; однако сперва ему предстояло добраться до летних поселков поури и уговорить этот вздорный народец не отправлять его прямиком в праздничный котел, а все-таки сперва выслушать.
…До границы владений поури старик добирался еще целых три дня. Если так пойдет и дальше, мальчишка просто опередит его, скроется в глубинах Зачарованного леса прежде, чем его настигнет справедливое мщение, – о том, что юнец и впрямь мог полететь, старик старался не думать. Все-таки подобные чары даются не с первой, не со второй и даже не с третьей попытки.
…Поури ловки и отважны, им не занимать звериной хитрости и чуткости, в лесу они когда-то тягались с самими эльфами – победить не победили, но и взявшие верх обитатели Зачарованного леса умылись тогда кровью, однако, несмотря ни на что, старик все-таки заметил карликов первым. Их секрет таился в зарослях густого орешника, на высоком, далеко вдвинувшемся в степное море взлобке – ни один глаз, даже эльфийского траппера, не смог бы разглядеть тройку вооруженных неподъемными засадными самострелами карликов, а вот старик смог – по отблеску солнечного луча на любопытном глазу, слишком плотно прижавшемуся к бойнице в плетеной стене засидки.