Лами понимала, что каждая заработанная деньга приближает её к Сантэру и возвращению домой, но простые женские радости ей тоже были не чужды. Посему, решив, что две медяшки она себе может позволить потратить, девушка добралась к интересующим её рядам.
Видя бедно одетую девицу, что неуверенно, как-то даже рассеяно, переходила от одного прилавка к другому, зазывалы практически не обращали на неё внимания, предпочитая более приличных с виду покупателей.
«Знали бы они, кто я на самом деле – не кривились бы так, да не отворачивались! – с толикой раздражения подумала Лами, но потом же сама себя укорила: – Уж лучше пусть и дальше не знают, глупая! Не гонят прочь, и не гонятся за твоей головой – и то хлеб».
Где-то к средине второго ряда, когда надежды на недорогую, но красивую ленту уже практически покинули её, девушка наткнулась на сиротливо стоящего на своеобразном перекрестке дедушку, что разложил на крышке бочки, покрытой чистой ветошью, дешевые побрякушки.
Неуверенно девушка приблизилась к импровизированному столику. Поглядывая то на дедулю, что где-то в фоне дребезжащим голосом расхваливал каждый предмет, то на сами «скарбы». Богатств, как таковых, не наблюдалось: парочка почерневших от времени колец, медный медальон на плетенном кожаном шнурке, несколько пар сережек и длинных нитей цветных бус, да с пяток различных браслетов. Один из них, самый невзрачный на искушенный взгляд Лами, и пришелся ей по душе.
– О, прекрасный выбор! – прокомментировал старец, заметив, как девушка невзначай проводит рукой по зеленоватой бусине, что искусно вплели между кожаными нитями ремешка браслета, – Авантюрин в обрамлении черненого серебра.
Действительно, только сейчас, присмотревшись, девушка заметила, что бусина была обрамлена в «корону» из металла, до этого удачно скрываясь в тени ремешка.
– И не жалко продавать такую красоту? – со вздохом отложила она браслет и перевела взгляд на совсем простой: без бусин, без серебра, только шнурок, которым при желании можно как и волосы завязать, так и на шею впору будет медальон подвесить.
– С чего бы, иссэ? – удивленно отозвался старик. Лами покраснела, она то думала, что мужчина продает своё, чтобы на вырученное купить поесть, да по всему видно, что ошиблась.
– И сколько стоит этот? – она поспешно указала на длинный шнурок из светлой кожи, краснея ещё больше от своей неловкой поспешности.
– Этот за пять медяшек отдам. Но вам ведь другое понравилось, – хитро сощурил подслеповатые глаза и приподнял браслет с камешком. – Этот я отдам за серебрушку.
Хоть цена и не была слишком высокой, Лами поджала губы. У неё у самой серебрушек толком и не водилось – Владис всё больше медяками платил. Ей бы ещё два месяца отработать, то аж целый золотой получался... бы, если б девушка не тратила деньги на девичьи необходимости. А серебрушка – это две недели тяжелой работы с утра и до вечера. Хорошо, что кормят в «Гусе», не то бы и того, что есть не насобирала бы.
– Нет, спасибо, – вежливо отказалась она от обновки и повернулась, чтобы идти прочь. Ведь серебрушка – это ночь в трактире с ужином и завтраком и бадьёй горячей воды.
– Дочка, я бы с радостью тебе уступил, да самому есть нечего! – завел жалостно дед, что Лами нехотя обернулась. Взяла в руки браслет, покрутила его и так и сяк. Положила на место. Вздохнула. Пересчитала деньги и с сожалением сказала:
– Если уступите за сорок медяшек – возьму. Больше у меня денег нет.
– Ишь чего захотела! – процедил старик, вмиг растратив всю жалость и благодушие с лица. – За бесценок честно заработанное забрать хотят!
– А что вы это на меня раскричались?! – вспыхнула девушка, к которой вернулось былое раздражение. – Сами позвали, сами предлагаете товар! Если не могу купить – значит не могу! Предлагаю то, что есть!
– Неблагодарная!
– Старость уважать должна, а не кричать! – заголосил кто-то из проходящих мимо.
– А я и уважаю! – серьезно ответила Лами глядя старику прямо в сощуренные глаза, – Если есть за что уважать. Сорок медяшек и не деньгой больше. – добавила она после паузы, – Идет?
Старик ничего не сказал, лишь протянул ей браслет и вырвал с руки девушки полотняный узелок с медяками. После чего резко свернул ветошь с разложенной на ней товаром и дал ходу. Не успела счастливая обладательница браслета с авантюрином удивиться, как на плечо ей опустилась тяжелая рука в перчатке.