- Твой сын вместе с Полиной Львовной пригласили на чашку чая гувернантку Романа. Просто удивительно насколько это невоспитанная особа, - пояснила снова появившаяся в комнате Марина. - Не понимаю, как можно было доверить ей воспитание ребенка?
- Марина, хватит! Разве у тебя нет своих дел?– Полина сделала шаг вперед. – Костя, разве Владимир ни о чем тебя не предупреждал?
- Анжелика Юрьевна, - Ромка вцепился в мое плечо. – Пойдемте отсюда.
- Спокойно, Ромка. Сейчас пойдем. – тихо ответила я, решительно поднимаясь на ноги. Так как, пытавшаяся прикрыть меня собой, Полина Львовна заканчивалась там, где у меня начинался подбородок, я снова оказалась лицом к лицу со сверлившим меня недобрым взглядом родителем.
- Я предлагаю заплатить ей за оказанные услуги и попросить удалиться. Если так нужна гувернантка, я могу найти квалифицированный персонал в два счета.
- Марина, прекрати!
Судя по всему, слушать или участвовать в дамской перепалке господин Шеффер не собирался, потому как, бросив сквозь зубы:
- Идите за мной, – даже не потрудившись проверить, бросилась ли я выполнять приказ, развернулся на каблуках и вышел.
Поскольку мне тоже было, что высказать этому господину, я направилась следом. Судя по строгости обстановки, комната в которой мы оказались, выполняла функцию кабинета. Дверь за моей спиной с грохотом захлопнулась и последовала новая команда:
- Садитесь.
Я послушно села и даже вежливо улыбнулась. Впрочем, старалась зря. С мрачным выражением лица Шеффер оперся о крышку массивного стола из красного дерева и грубо осведомился:
- Ну?
Чуть ли не первый раз в жизни я пожалела о том, что поддалась на провокацию Эвелины и отказывалась от титула и прилагавшихся к нему привилегий. Любопытно, как бы вели себя эти трое граждан, посети я этот дом, как дочь очень хорошо обеспеченного немецкого князя? Озвучивать свои мысли я не стала, вместо этого заметила:
- Воспитанные люди вначале говорят «здравствуйте».
В первую секунду мне показалось, что синяка под глазом мне ни избежать, но собой Шеффер владел идеально.
- Добрый день. Не подскажете, как долго вы намереваетесь играть этот спектакль? – ледяная вежливость и ни малейшего намека на предшествующую грубость.
- Значит, вот как вы это называете, "спекталь"... Знаете, чем дольше, тем лучше. Все детали уже обсуждались с Владимиром Кирилловичем. Мне нужны деньги, вам не нужна обуза. Или я что-то не так поняла? У вас ко мне все?
- Все, – неожиданно легко согласился Курт. – Надеюсь, Влад заплатил вперед? Ваши услуги Роману больше не понадобятся.
- А это не вам решать, – я встала. – Вы, кажется, слышали, что он не хочет здесь оставаться.
- Хорошо, - Шеффер согласно кивнул. – Сколько вы хотите, чтобы оставить нас в покое?
- Скажите, вы со всеми так общаетесь? – мне стало противно. – Понимаю, вы привыкли покупать все. Сначала купили себе образ жизни, подобрали женщину, которая ему соответствует, не понравилась – убили, из дешевого благородства подселили никому ненужную тещу, которая теперь работает бесплатной няней для вашего сына. Сына, про которого вы регулярно забывали. Вы очень заботливый отец. Просто слеза прошибает.
- Сколько вам дать, чтобы вы закрыли рот и убрались отсюда? – все с тем же спокойствием осведомился он.
- У вас не хватит, – доверительно сообщила я и взялась за ручку двери.
Курт же смотрел учительницу и не мог определиться, что же ей на самом деле надо в его доме, в его жизни и от его сына. На опытную охотницу за деньгами она не тянула. Небрежная одежда, хвостик на затылке, минимум косметики. Он до сих пор не мог выбросить из головы, как сын моментально спрятался за ее спину, увидев отца. Шеффера откровенно задело, что в этой пигалице Роман видел защиту от всех неприятностей в его лице. А ее дальнейший монолог и вовсе привел его в состояние тихого бешенства. Безнаказанно позволять посторонней барышне так отзываться о его семейной жизни, он не собирался. Заметив, что противник нацелился покинуть поле боя, Курт почти безотчетно поймал ускользающую жертву за руку.
Я невольно ахнула.
- Да вы с ума сошли! Мне больно!
- Я вас не отпускал.
- А вы меня и не приглашали! - отрезала я. - Я вообще вас не понимаю. Вы не успели появиться в доме, и сразу начали разбираться со мной. Я вам зачем?! Неужели трудно было проявить хоть немного интереса к Роману?! Он ведь к вам ехал. Хоть и никогда в этом не признается, но надеялся, что вы будете его ждать. А вам опять не до него… - я запнулась. Снова никакой реакции. Интересно, ему действительно все равно, или он, как выразился Белостоцкий, просто очень глубоко в себе переживает ситуацию? Треснуть этот сфинкс что ли? Может, оживет?