- Проснулась? – словно подслушав мои мысли, в дверях появилась уложенная и завитая голова матери. – Как спалось?
- Доброе утро, мама, – я высунула ноги из-под одеяла и даже ухитрилась с первой попытки попасть в тапочки. – Подскажи, пожалуйста, как я здесь оказалась, а?
- В каком смысле? – матушка хитро прищурилась.
- Я, вроде бы, засыпала на кухне….Это ты меня перетащила?
- Доченька, ты обо мне слишком хорошего мнения. – Эвелин отдернула занавески, и в комнату ввалилось дождливое октябрьское утро.
- Значит, не ты..- растеряно констатировала я. – А…а где наш раненый?
- Уехал. – проинформировала меня мать. – Я ночью вставала водички попить, вижу, он на кухне сидит. Я сначала подумала, что человеку плохо. А оказалось он слишком хорошо воспитан, чтобы лежать на диване, пока дамы по кухням кочуют. Даже такие зловредные, как ты.
- Джентльмен, блин! – выругалась я
- Ну и чем ты теперь недовольна, доченька? – усмехнулась Эвелина. – То тебя не устраивает его бездушие, то мягкосердечие. Ты уж определись, Анжи.
- Мама, это плохая политика действовать не выспавшемуся человеку на нервы. – Я бросила взгляд на стенные часы. – Он мне не симпатичен. Ни как человек, ни как мужчина. Уясни это раз и навсегда, пожалуйста!
- Я уяснила, – Эвелина с королевским равнодушием кивнула головой. – Только забравшись в кузов, не говорят, что не груздь, Анжи, - и, развернувшись, выплыла из комнаты. – Пошла по магазинам, – донеслось из коридора. – Завтрак на столе. Романа накорми, и сама поесть не забудь.
- Хорошо. Спасибо, мама.
Я махнула рукой и отправилась в душ. Переубеждать матушку, да еще при ребенке, мне в принципе не хотелось. К тому же нужно было поторопиться. До приезда девчонок оставалось чуть больше часа.
*****
Настроение у Алексея Ставского с самого утра было неважное. Он полночи просидел в родном кабинете, раз за разом перечитывая историю о разбившемся Ан-2, на котором летели шесть человек, не считая экипажа. Так ни до чего и не додумавшись, капитан обозвал себя трудоголиком с параноидальными наклонностями и поехал домой. Вместо любящей супруги его встретили тишина и пустые полки шифоньера. На кухонном столе сиротливо белела записка, содержание которой ввергло капитана в глубокую скорбь. Остаток ночи он провел, приканчивая бутылку водки, что отразилось и на внешнем виде, и на состоянии здоровья. При виде друга Добрынин молча присвистнул и продолжил чертить на листке бумаги только ему понятные иероглифы.
- Что-нибудь нашел? – без приветствия осведомился Алексей.
- Пока нет, – Вячеслав покачал головой. – По-моему, мы ерундой занимаемся, Леша. Зачем тебе дело пятилетней давности? У тебя же никакого повода нет, его возобновлять.
- Повода нет, – согласно кивнул Ставский. – Зато будет благодарный Замятин, когда мы нароем компромат на Шеффера.
- Если успеем, – согласился Слава.- Сема велел отрабатывать личные связи потерпевшего. С кого начнем? Марина Фаустова или Анжелика Орловская?
- Начнем с Орловской. Попробуем выяснить, почему ее так заклинило на этом ребенке. Возможно, она имеет к нему прямое отношение и пытается отобрать сына любыми способами.
- Первая бригада на выезд – прохрипела рация.
- Поехали. – Ставский вытащил из кармана пачку сигарет. – По дороге договорим.
- Куда едем хоть, Вась? – поинтересовался у дежурного Добрынин.
- Труп с ножевым в Ясенево, – проинформировал его зевающий лейтенант.
- Волшебный район, – пробормотал себе под нос Вячеслав. – Второй выезд за одни сутки.
*****
- Курт, ты просто ненормальный! – Влад неодобрительно покачивал головой. – По-моему, ты давно вышел из того возраста, в котором уместно подобное геройство. Почему ты сразу не позвонил мне? Какого рожна выставил милицию? Это их работа, пусть бы занимались. Хорошо хоть ума хватило к Борису Федоровичу заехать. Ты в курсе, сколько он тебе рецептов понавыписывал? На хороший учебник фармакологии хватит.
- Тебе не идет изображать наседку. – Шеффер отставил в сторону чашку с кофе, – со мной все в порядке. Накачали обезболивающим, и нет проблем.
- Это у тебя нет проблем? – уточнил Владимир. – А как же встреча с фон Гуттенбергом?
- Придется перенести.
- Не выйдет. Он уже в Москве.
- Ты объяснял ему, что мой отказ не означает, что я набиваю цену лоту?