- Леш, ты еще здесь? – Добрынин ввалился в кабинет. – Чего домой не едешь? Небось Люська уже ножи точит.
- Люська ушла, – Алексей отправил очередной самолетик в путешествие. – Окончательно. И Надюшку забрала. Через общих знакомых передала, чтобы я не смел подходить к дочери.
- Ну, Леш, ее тоже понять можно. – Славка присвистнул, окинув взглядом самолетики под окном. – Хуже мужей-милиционеров, только мужья – бизнесмены. Только они за прибыль страдают, а мы, как записные мазохисты, ради собственного удовольствия. Не расклеивайся, образуется все. Вернется, никуда не денется.
- Это вряд ли. – листы в тетрадке закончились, и Ставский загрустил. – Ладно, что у нас по убийству вырисовывается? Личность установили?
- Пока нет. – Слава вытащил из кармана сигареты. – Заявлений о пропаже мужчин такого возраста и комплекции было двенадцать. Десять человек в убитом своих близких не опознали. Ждем остальных.
- А кто остался?
- Королева Ирина, она заявляла о пропаже друга Дениса Костикова и Зинаида Вартянова. У нее брат пропал Никодим Вартянов. Королеву пригласили завтра на двенадцать, Вартянову на час.
- Вартянова…Вартянова…что-то фамилия больно знакомая. – Алексей наморщил лоб. – Подожди, она, кажется, по делу Сафронова проходила, как брачная аферистка.
- Было такое, – Добрынин кивнул. – Ободрала мужика, как липку, но срок получила небольшой, адвоката толкового брат ей нанял. Она уже лет пять на свободе, с чистой совестью.
- Значит, что у нас получается. – Ставский, наконец, отрешился от мыслей о своей несложившейся семейной жизни. – Убитый находился в состоянии наркотического опьянения и убийце сопротивления не оказывал. Бытовуха очередная? Ладно, ждем результатов опознания. Тогда может поймем, были ли иные мотивы.
- Ждем,– согласился Добрынин. – А пока, давай по домам. Завтра будет трудный день.
*****
Такого приятного вечера у меня уже давно не было. Вкусная еда, расслабляющая атмосфера, успокаивающая нервы музыка и галантный девятилетний кавалер. Роман доедал десерт и готовился к расчету за ужин, а я готовилась к секретной операции по подмене источника финансирования. Отлучившись припудрить носик, я по дороге попросила официанта, который обслуживал наш столик, выйти из зала вслед за мной. В холле я извинилась и пояснила.
- Мне нужно было с вами поговорить, так чтобы не слышал мой кавалер.
- Мы готовы сделать все для удобства наших гостей. - понимающе улыбнулся официант. - Чем я могу вам помочь?
- Видите ли, - я сделала паузу и вытащила кредитную карточку. – Мой спутник хочет почувствовать себя взрослым и расплатиться за наш ужин из своих карманных денег. А я прошу вас взять у него деньги и незаметно вернуть их мне. Счет оплачу я.
- Никаких проблем. – официант кивнул. – Как я вам уже говорил, мы готовы выполнить любое пожелание наших гостей.
- Спасибо. – я улыбнулась и вернулась в зал. Официант только собрался вернуться к своим прямым обязанностям, как его остановил очередной гость.
- Чем я могу вам помочь? – с заученным вопросом обратился официант.
- Вы только что разговаривали с моей женой. - пояснил собеседник. - Принесете их счет в соседний зал, за мой столик.
- Но дама сказала, что рассчитается сама…- официант поймал взгляд появившегося в коридоре управляющего. – Да, разумеется. Я принесу вам счет.
- Спасибо. – гость исчез.
…Шеффер вернулся за столик и бросил взгляд на часы. Странно, но пунктуальностью немецкий князь не отличался. С другой стороны, появись фон Гуттенберг вовремя, не пришлось бы выходить в другой зал, чтобы проверить не перепутал ли светлейший князь место встречи. И он бы не увидел мирно обедающих учительницу и Романа. Первым о чем Курт подумал, было то, как же быстро вскрылась корыстная натура Анжелики Орловской. Второй мыслью, был вопрос почему это его так разочаровало? Третьим было удивление, когда она начала просить официанта потихоньку вернуть Ромкины деньги и самой заплатить за обед. А четвертым был вопрос, откуда у нее в ушах драгоценности середины восемнадцатого века. О пятом подумать стало некогда, появился немецкий князь.
- Добрый вечер, господин Шеффер. Я прошу прощения за то, что заставил ждать. – он сел напротив. - Меня задержали на предыдущей встрече.
- Оставим взаимные любезности, господин Гуттенберг. Я потерял много времени, ожидая вас, и хотел бы сразу перейти к сути. Владимир говорил вам, что я не продаю свою часть Библии. Что заставило вас настаивать на нашей встрече?