- Курт, хватит. – я поморщилась. – Мы же видели на фото, которое принесла Лида, что Петр Сергеевич не Петр Сергеевич.
- Правильно. Нам бы фото Ульбрихта для сравнения достать. Как-то очень вовремя он пропал. Надо подумать, –на этой фразе Шеффер ушел в дом.
- Но причем здесь Библия? – я побежала следом.
- И проверить нет ли среди родственников Ульбрихта Фустов. – донесся до меня обрывок фразы. – Проводишь своего отца или ты уходишь с ним? – я едва успела остановиться и не налететь на снова появившегося в коридоре Курта.
- Даже не мечтай, – проникновенно пообещала я. – Провожу и вернусь.
*****
- Лира, прошу тебя, пойдем со мной. – на прощание повторил просьбу Пауль. – Ты просто убьешь Мари. Она не захочет знать тебя.
- Нет. - я покачала головой. – Не подумай, что мне наплевать на чувства Мари, но дети не отвечают за грехи родителей. Роман - прекрасный мальчик, кем бы ни была его мать, кем ни был его дед. Я не могу его бросить.
- Роман? – удивился Пауль. – А я было подумал…
- Что ты подумал? – усмехнулась я. – Ты совершенно не знаешь меня, папа. И Мари ничего не узнает, если ты не будешь болтать об этом. К тому же, - я сделала паузу. – в этом деле слишком много белых пятен. Например, откуда у Мари были деньги на вашу безбедную жизнь? Не от спасенных ли евреев, которых укрывал дедушка Отто? И почему его арестовали только в сорок четвертом? Почему Вильгельм пропал сразу после смерти Лиры? Убил ее и бежал? Или сам попал в беду? Он ведь составил завещание в ее пользу. Значит, боялся, что с ним может что-то случиться, знал, что Мари больше не пустит ее на порог и хотел о ней позаботиться. Кого он так опасался? Кого ты искал в СССР?
- Мама искала отца. Мы надеялись, что Отто выжил. И да, он мог захотеть отомстить своему убийце.
- А почему он не пытался дать Мари знать, что жив? Не год, не два. Больше двадцати лет. Получается, и Отто, и Вильгельм боялись заявить о себе? Допустим, Вильгельм опасался мести со стороны своих жертв, но Отто чего было бояться? Если только спасение евреев не было иллюзией.
- Лира, прекрати. – фон Гуттенберг побледнел. – Еще немного и ты договоришься до того, что Отто и Ульбрихт были как-то связаны между собой. Я не желаю это слушать. Поговорим позже. – и вышел за ворота.
Я же только собралась вернуться в дом, но помешал звонок Ларионовой.
- Анжи, мы с Алексеем составили фоторобот парней и девушки, что приходили ко мне. – без приветствия начала Тамара. – Я переслала их факсом Лидочке на работу.
- И что? Кого-то удалось опознать?
- Удалось, - тон Ларионовой не предвещал ничего хорошего. – Девушка – это бывшая любовница твоего Шеффера, а ее сопровождающего зовут Василий Лебединский. Его узнал товарищ капитан. Он хорошо запомнил его, по делу о крушении самолета, на котором летела Кристина.
- А кто опознал Марину? – спросила я.
- Лидочка. – Тома помялась и продолжила. – Прости, но после того, как ты приходила ко мне просить работу, я попросила Говоркову разузнать побольше об этой девушке. Это ведь она организовала твое увольнение и травлю в школе. Мы боялись за тебя.
- Ясно. – я медленно кивнула. - А их адреса товарищ капитан пробить не может?
- Уже. Только там нет никого. – утешила Тома. – Мы с Алексеем съездили и проверили. Квартира Марины стоит пустая уже две недели. Соседка сказала, что для нее это обычная практика. У Лебединского такая же картина. Консъержка сказала, что его тоже дней десять, как не видно. А у тебя есть новости?
- Есть. У нас новые действующие лица. – известила я. – Нужно найти все, что получится о Вильгельме Ульбрихте. С тебя интернет, с Лидочки военные архивы. А я пошла, приставать к Шефферу. Он ищет связь между Ульбрихтом и Фустами.
.......Пристать к Курту у меня не получилось. Он выгнал машину из гаража и кивком указал мне на переднее сиденье.
- Садись.
- Куда мы едем? – я с опаской забралась в салон, подождала пару минут и помахала рукой. – Курт, ау! Я задала вопрос.
- Ты помнишь, Мари упомянула, что Отто помогал евреям.
- Помню. А ты предположил, что они платили за его помощь. Это прозвучало откровенно гадко.
- Моя бабушка была в числе тех, кто сумел бежать из Германии. Цена выездного билета была такова, что из всей семьи смогли заплатить только за нее. Ты представляешь, каково ей было? Она оставила там родителей, мужа, братьев и сестру. Никто из них не выжил.
Я сглотнула и промолчала.
- Она всегда жалела, что выбрали ее. - продолжал Шеффер.- Самую младшую. Она говорила, что лучше было умереть всем вместе, чем всю жизнь испытывать чувство вины.
- Это ужасно.