- Лира фон Гуттенберг. Скажите, вы когда-нибудь слышали эту фамилию? Или может быть видели кого-нибудь из этих людей? – я повернула к Розе папку, где лежали фото.
Она перебрала листы, подолгу вглядываясь в лица, и медленно покачала головой.
- Нет, Лира. Этих я не знаю. Его здесь нет. – она собрала фото и вернула мне. Потом перевела взгляд на внука. – Что происходит, Курт?
- Простите, Роза, - не отставала я. - Кого здесь нет?
- На ваших фото нет человека, который представлялся фон Гуттенбергом, – Роза прикрыла глаза. – Тот, кому мы передавали деньги за выездные билеты. Он же помогал обустроиться на месте. Я потом пару раз пересекалась с ним, когда жила в Нью-Йорке. Он открыл адвокатскую контору и неплохо зарабатывал.
- Адвокат. – мы с Куртом одновременно произнесли это слово. Я повернулась к нему и выпалила. – Должно быть, он и помог выехать Мари.
- Вероятность велика. - Шеффер согласно кивнул. - Он же мог и составлять завещание Вильгельма, мог проследить за твоим отцом и узнать, как сложилась судьба Кристины. Только почему он представлялся фон Гуттенбергом? Выдавал желаемое за действительное?
- Ты сейчас о чем? - прищурилась я.
- О том, что из всей предположительно связанной тройки, на тот свет отправился только твой дедушка Отто, освободив тем самым твою бабушку для новых отношений. Возможно, Отто не скрывался, а действительно был мертв все эти годы.
- Мари должна знать этого липового фон Гуттенберга. – я кивнула своим мыслям. – Надеюсь, мой драгоценный родитель ни о чем ей не рассказал, и она не спустит на нас Шварца.
- Здорово, – вдруг восхитилась Роза, о которой мы откровенно забыли. – Беру свои слова обратно, внучек. Мне начинает нравиться твоя новая жена. Думаю, я угощу вас кофе. Лира, что вы любите, конфеты или бутерброды с икрой?
*****
Марина мяла в руках платочек, провожая взглядом психиатра. Ничего. Третий раз ничего. Неужели ошиблась? Нет, ошибки быть не может. Марина вспомнила реакцию Волкова на рыжую девчонку во дворе интерната. В тот момент, он ее вспомнил. Фаустова поморщилась. Так любил, что не смог забыть, даже потеряв память? Кто верит в эти сказки про любовь? Она быстро поднялась на третий этаж и, постучавшись, вошла.
- Ничего, да? – полуутвердительно спросила женщина, сидящая в кресле у окна.
- Ничего. – подтвердила Марина. – Мне жаль, Крис. Если так и дальше пойдет, переходим к запасному плану.
- Не смеши меня, - болезненно поморщилась Кристина. – Я не могла сойти за свою сестру при хорошем раскладе. Как я сойду за нее теперь? Без одной руки и на десять лет старше?
- Рука – это не проблема. – Фаустова пожала плечами. – Ты же сама хотела мести. Ты сама говорила, что тебе поперек горла стоит и твой бывший муж, который чудом не сумел тебя убить, и твой отец, который кормил тебя жалкими подачками. Скоро, ты получишь все.
- Да, говорила. А ты обещала, что сумеешь подобраться к Библии Шефферов. А кого мы там видим вместо тебя?! Ладно, - Кристина махнула рукой и пожаловалась. – Я так устала.
- Ты часто стала уставать. – озабоченно посмотрела на нее Марина и про себя подумала, как некстати будет, если Кристина покинет этот мир раньше, чем они реализуют свой план. – Нужно пригласить к тебе врача.
- Мне нужен свежий воздух. Я две недели сижу в четырех стенах, как заключенная.
- Ну, потерпи, дорогая. Скоро ты будешь ходить, где хочешь, ничего не опасаясь. – Фаустова обняла ее за плечи. – Как только исчезнет угроза в лице Шеффера.
- Ты права. – Кристина кивнула. – Ты всегда права, Мариша. Как мне с тобой повезло. Если бы не ты и не Василий, не знаю, что бы я делала.
- Главное, чтобы ты об этом не забыла, когда разбогатеешь. – улыбнулась Марина. – Ладно, Крис, я пойду. У меня масса дел. Если ты отказываешься от плана "Б", нужно подготовиться к твоему воскрешению по плану "С".
В коридоре, она вытащила телефон, набрала номер и заявила:
- Эта кукла слабеет с каждым днем. Ваши легкие антидепрессанты не так безобидны. Сколько она еще протянет? Нужно переходить к следующей фазе, пока она еще дышит. Да. Я согласна. Лучше синица в руке. До встречи, Людвиг.
*****
Поговорить с Мари мне не удалось. Шварц открыл калитку и с каменным выражением лица сообщил, что фрау фон Гуттенберг плохо себя чувствует и никого не принимает. Причем смотрел на меня так, словно я приставила к голове Мари пистолет и спустила курок. Я не подала виду насколько меня это задело, только выразила надежду на то, что Мари скоро поправится и пошла к дому Шефферов. Было обидно до слез.
Курт встретил меня на пороге, окинул внимательным взглядом, видимо догадался, что молчать мой отец не стал, и неожиданно предложил: