Он целовал ее, а бедра тем временем двигались в медленном, ровном ритме, который она так хорошо помнила. Ей даже казалось, что в темной, холодной комнате слышно журчание ручья, чувствуется тепло солнечных лучей на плечах.
Сьерра закрыла глаза, думая лишь о том, как доставить ему такое же наслаждение, какое он доставлял ей.
Мэтт прижал ее к себе крепче, погружаясь в нее все глубже и глубже. Ей казалось, что она уносится все выше и выше в темноту, становится невесомой.
Сьерра вскрикнула и услышала ответный возглас Мэтта, прижалась к нему, ощущая внутри горячий поток его семени.
Потом стало совсем тихо. Время остановилось. Они лежали обнявшись на полу. Теперь она уже не сдерживала слезы, и они свободно сбегали по щекам. Все эти годы вдали от него, несмотря на попытки убедить себя, что все забыла, Сьерра ни разу по-настоящему не была ни к кому привязана. До сегодняшнего дня. Впрочем, она не заслуживала такой любви.
Мэтт посмотрел на нее, отвел волосы со лба.
— Не надо плакать, — прошептал он, целуя ее веки. — Жалеешь?
— Ты что, шутишь? — Она смеялась и плакала одновременно.
— Хорошо, — заключил он. — Только это еще не все.
И сразу же Сьерра снова почувствовала желание и надежду. Она вскрикнула, когда он неожиданно подхватил ее на руки и отнес в спальню, где положил, совершенно голую, на кровать. Сьерра поняла, что эта ночь, как, наверное, и вся ее жизнь, только началась.
Когда на следующее утро Сьерра открыла глаза, то обнаружила, что лежит одна в постели Мэтта под грудой одеял. За окном было пасмурно и холодно.
Она лениво потянулась. Тело все еще было наполнено им. Его запах ощущался на простынях. Хотя этой ночью Сьерра мало спала, она чувствовала себя отдохнувшей и спокойной и впервые за долгие годы проснулась с надеждой в сердце.
Но почему он ее оставил здесь одну?
Отбросив тяжелые одеяла, она села и поняла, что совершенно голая. Сьерра обмотала одно одеяло вокруг себя и, ступая босиком по холодному полу, вышла из спальни.
Мэтт стоял спиной к ней в кухне у маленького квадратного окошка, уставившись на простирающиеся перед домом пастбища. На нем были лишь джинсы. Одну руку он держал в кармане, в другой была кружка с дымящимся кофе.
Несколько минут она с наслаждением смотрела на него — такого красивого, стройного, сильного, и невольно задумалась: что если бы все сложилось иначе, смогла бы она прогнать мучивших его демонов?
— Я удивилась, куда это ты делся, — сказала Сьерра.
Мэтт повернулся к ней и улыбнулся.
Она улыбнулась в ответ, при дневном свете вдруг оробев в присутствии мужчины, хоть и провела в его объятиях всю ночь.
— Не хотел тебя будить. Ты так спокойно спала. Прости, что не давал тебе спать полночи.
Она покраснела, как школьница.
— Не извиняйся. Я ни о чем не жалею.
— Иди сюда.
Сьерра подошла, волоча за собой одеяло. Волосы всклокочены. Глаза все еще сонные, кожа порозовевшая — она выглядела как женщина после очень удачной ночи любви. Мэтт снова хотел ее. Вынув руку из кармана, он обнял ее за плечи и прижал к себе.
Она положила голову ему на плечи и закрыла глаза. Вряд ли он догадывается, как много значит для нее прошедшая ночь.
— С чего это я проснулась под тонной одеял? — спросила она, стараясь говорить беспечно.
Он хмыкнул:
— Боялся, ты замерзнешь, на тебе ведь ничего не было. А что, слишком жарко?
— Да нет, просто тяжеловато. Со мной все в порядке.
— Взгляни, — кивнул он в сторону окна.
Сьерра послушалась. Мир, представший ее взору, был замерзшим, молчаливым и странно прекрасным. Ледяной коркой были покрыты трава, голые ветви деревьев.
— Будь я художником, — сказала она, — я бы перенесла все это на холст.
— Так нарисуй.
— Да я даже не знаю, с чего начинать. Все растает, прежде чем я сделаю набросок.
— Запомни, потом нарисуешь по памяти.
Она покачала головой.
— Мои художества для богатых бездельников. На жизнь этим не заработать. Надо заниматься фермой и Уиллом, а не предаваться пустым мечтам.
Мэтт протянул ей кружку с кофе. Она отпила глоток горячей, горьковатой жидкости.
— Наверное, это и называется взрослением, — заметил он. — Научиться отказываться от своих мечтаний без лишних эмоций. Я всегда дивился, чего это мой папаша злится на всех и вся. Теперь начинаю понимать, и меня это пугает. Он много работал, но тем не менее оставался бедняком. Награда, на которую он рассчитывал, так ему и не досталась, а жизнь проходила мимо.