— Может, подвинешься, чтобы я добралась до своего места? — спросила Перри, запихав вещи на полку над головой.
— Ты можешь протиснуться, — сказал он, играя бровями и намекая, что ее попа прижмется к его веснушчатым коленям.
— Фу, — возмутилась она и протиснулась мимо него. Я смотрел на него, бросая ему вызов. Плевать, если меня выкинут из самолета, я устрою сцену, если он ее тронет.
Он смотрел на меня, даже чуть вжался в сидение, пропуская ее.
— Теперь ты, — сказал я и похлопал по сидению с края. — Садись здесь, чтобы я сидел с Перри.
Он покачал головой.
— Это мое место.
— Да, да, как в команде. Но я хотел бы сидеть в центре, так что двигайся, — я помахал на него, чтобы он спешил.
— Декс, сядь уже, — он кивнул на самолет. — Людям тоже нужно на свои места.
Да, я перекрыл проход для людей, и пассажиры самолета не были этому рады. Пока люди были в этом тюбике с крыльями, их границы терпения резко менялись. Женщина с ребенком за мной была уже красной, вена пульсировала на ее недовольном лице.
— Ладно, выбора нет, — сказал я, ни к кому не обращаясь. Я подвинулся к крайнему сидению. Я опустился прямо на колено рыжего гада.
— Что ты творишь? — завопил он, пытаясь снять меня с себя, но я давил сильнее, упершись ногой в сидение перед собой, а другой — в подлокотник крайнего сидения.
Пассажиры в проходе странно на нас поглядывали, словно мы с Максимусом занимались пошлостями в одежде.
— Декс, слезь с меня, — пропыхтел Максимус мне на ухо.
— О, да, тебе ведь это нравится, — улыбался я. Я знал, что проверяю его южную чувствительность: бедняга не мог стерпеть ничего гомоэротического.
— Проблемы? — появилась стюардесса. Она едва скрывала отвращение на лице или из-за моего детского поведения, или из-за того, как мы выглядели. Или ее пучок был стянут слишком сильно и искажал черты ее лица.
— Нет, все хорошо, — сказал я, а Максимус сказал:
— Конечно, тут проблема.
— Сэр, — она хмуро посмотрела на меня. Как все изменилось. — Можно увидеть билет?
Я отдал ей свой билет, она сжала губы, читая его.
— Мистер Форей, ваше место крайнее, а не посередине. Если не слезете с колен мужчины, я заставлю вас покинуть самолет.
— Декс, займи место, — сказала Перри рядом со мной. Я взглянул на нее. Она прижималась к окну и смотрела на нас со смесью отвращения и смущения.
— Ладно, — я быстро слез с него, устроился на свое место и застегнул пояс. — Просто пытаюсь быть в команде.
Стюардесса смотрела на меня пару мгновений со злостью, а потом пошла дальше.
— Декс, ты что-то с чем-то, — сказал Максимус, выглядя потрясенно. Идеально.
— Как только Декс на твоих коленях, его не убрать, — сказал я и посмотрел на Перри. — Верно, малыш?
— Без комментариев, — сказала она и вытащила журнал. Да, веселый будет полет.
После такого начала остальной полет прошел почти без происшествий. Я обзывал Максимуса овощной лазаньей, отсылка к «Сайнфелду», которую он упустил, и я старался говорить с Перри, когда мог. Боров ни разу не покидал место, даже в туалет не уходил. Остальное время я сидел и слушал новый альбом «Slayer», ощущая сильнее связь с Перри, слушая ее любимую музыку.
Моя удача переменилась, когда мы пересели на самолет в Хоустоне. Максимус сидел чуть впереди, пока мы с Перри сидели вместе сзади. Полет был быстрым, слишком быстрым, чтобы позвать Перри в туалет, но мы успели выпить пару Кровавых Мэри в процессе. Я снова обрадовался, что лечу в Новый Орлеан, хотелось бы, чтобы мы с Перри были там туристами. Хотелось бы побывать в отпуске с женщиной. Никаких призраков и работы, только мы, выпивка и секс.
— Как ты? — спросил я у нее, самолет начал посадку. Снаружи уже было темно, город был загадкой под нами. Я не нервничал при полете, но она — да, потому что сжала мою руку с силой. Я сжал в ответ.
— Я в порядке, — сказала она. — Даже рада.
— Я тоже.
— Нервничаю.
— Боишься летать?
— Да, я в порядке, но это не лучшее занятие в мире. Но я нервничаю и насчет следующих дней… или недели… или сколько мы там будем.
Я посмотрел на нее.
— Плохое предчувствие?
Она выдавила улыбку.
— У меня и не было хорошего предчувствия перед нашими съемками. Но мне не нравится, что Максимус в это втянут. Я ему не доверяю.
— Я удивительно рад тому, что ты это сказала.
— Ты тоже ему не доверяешь, это я знаю.
Я сухо рассмеялся.
— Я никогда ему не доверял. Но, должен сказать, я переживал насчет тебя.
Она странно посмотрела на меня, самолет заурчал, выпуская шасси.
— В каком плане?