Неизвестную аномалию пробовали изучать и лучшие царские маги, и лучшие ученые — но после исчезновения «зеркала» никаких физических изменений на месте появления непонятных образований или остаточного магического фона обнаружить не удалось. Потому все, что у них было — показания единственного мага, чудом оказавшегося вблизи второго места происшествия… К сожалению, он был обычным «подмастерьем» и мало что мог сказать путного. По сути, лишь удалось выяснить, что неизвестное явление имеет связь с магическими полями… Он даже не смог понять, к какой стихии относится происходящее — лишь предполагал, что к «пространственно-временной»… Одной из самых редких и мало изученных. Причем, смог понять, что сначала наблюдался постоянный фон, но затем на него словно наложились какие-то помехи — после чего по «светящемуся зеркалу» пошли темные полосы, а магическое поле стало нестабильно и вскоре исчезло напрочь. Вместе с самим «зеркалом»
Кстати, последнее явление наблюдалось каждый раз… Но каждый раз — через разный промежуток времени после появления «зеркала». И это было весьма любопытным наблюдением… Увы, пока дающем мало понимания о сути происходящего. «Кто у нас лучший специалист по магии пространства-времени?» — прокручивая в уме имена главных магов-ученых Русского царства, подумал майор Поляков и, вспомнив имя, несколько поморщился. — Кажется, эта киндинка». Нет уж, ее вызывать у него не было никакого особого желания… Можно сказать, личные воспоминания… Когда-то давно жили в соседних домах, учились в одном классе, даже дружили. Но потом он признался ей в любви, а та сказала, что может выйти замуж лишь за своего соплеменника. За киндина… А он для нее — только друг. Нет уж, видеть ее снова не хотелось… Значит, этот орк — как он там… Гротшак Острозубов? Вот его он и вызовет… Взяв трубку с аппарата магической дальсвязи, майор Поляков быстро набрал номер Особого университета при Приказе государственной безопасности.
— Майор Поляков, — привычно представился он когда на той стороне взяли трубку. — Шестой стол Приказа государственной безопасности. Мне господина Гротшака Острозубова.
— Сейчас, всенепременно, ваше благородие! — заискивающе пролепетал кто-то из подьячих, отчего майор мысленно поморщился. Не любил он все это раболепство и чинопочитание, но что поделаешь?
— Жду, — коротко ответил он.
— Слушаю, — минут через пять послышался знакомый грубоватый голос орка.
— Господин Острозубов, жду вас через два часа у себя в приказе, — произнес майор. — Разговор не для дальсвязи — тут могут подслушать греческие или немецкие согладатаи.
— Слушаюсь! — буквально рявкнул в ответ орк, и на том разговор закончился.
Гритшак явился к нему даже раньше времени — но Поляков готов был принять его в любой момент. Два часа он дал лишь на то, чтобы тот успел собраться и на своей магической повозке пробиться к приказу по извечным московским пробкам и разбитым дорогам, деньги на ремонт которых очередной городничий вновь спустил на любовниц и сбежал в Византию, едва почуяв, что его вот-вот возьмут за задницу и отправят прямиком на виселицу… Впрочем, мало ли русских олигархов уже сделали аналогичную карьеру? Византия давно стала прибежищем всяких уродов — кое-кого, правда, успевали поймать и казнить, но взяточничество и казнокрадство процветали и в Приказе государственной безопасности. Потому гораздо чаще, за приличный откат, воров успевали предупредить о скорой встрече с «воронком». А византийцы этому лишь всячески способствовали, ослабляя геополитического противника. Не сумев победить силой, греки решили действовать хитростью… И преуспели на этом поприще гораздо сильнее! Развали страну врага изнутри, преврати государевых слуг в интересующихся лишь личным обогащением ренегатов, а простой люд — в одержимых идеей безудержного потребления слюнтяев… Да еще и несколько последних царей вовсю заигрывали с греками, говоря по маговизору речи о «греческих друзьях» и «бессмысленных войнах» за Персию… Но вот после стука в дверь вошел знакомый орк, и майор Поляков тотчас вернулся мыслями к делу.
— Здравья желаю, Ваше благородие! — традиционно поморщился Гротшак, в ответ на что майор мысленно поморщился.