Только шум запускаемого двигателя окончательно вывел Пэппу из сонного состояния, но к тому времени, когда она полуголая помчалась к двери, машина уехала.
— Так всегда…
Пэппа медленно возвратилась в спальню и, постояв секунду в раздумье, снова забралась под теплое одеяло. «Только на несколько минут», — пообещала она себе, закрывая глаза, и, уткнув голову в подушку, поддалась сладкой истоме, обволакивающей ее.
Проснувшись, она увидела, что солнце вовсю светит в незашторенное окно. Пэппа ощутила его тепло и моргнула глазом. «Нет, все-таки необходимо встать и заняться делом», — решила она. Но ее охватила удивительная лень. К тому же впервые за многие месяцы ей не надо было и делать-то решительно ничего серьезного.
Время от времени она пыталась уговорить себя подняться, но, в конце концов, снова заворачивалась в одеяло и закрывала глаза.
Весь день она так и провела в постели, засыпая или закрываясь подушкой, и мечтала о Кристофере.
Встала она только к вечеру. Чувствуя себя разбитой, она решила принять холодный душ, чтобы прийти в себя. Слишком поздно она вспомнила, что чересчур долгий сон хуже недосыпания.
Холодная вода взбодрила. Получив заряд энергии, Пэппа убрала постель, привела в порядок волосы и наложила освежающий крем.
Надев халат, она отправилась на кухню проверить, что есть в холодильнике из продуктов, и решила приготовить на ужин стейки и салат. В шкафу были булочки и ванильный пудинг на десерт.
Было почти семь, когда Пэппа заложила стейки в микроволновку и поставила таймер на пятнадцать минут.
Через полчаса и стейки были готовы, и булочки поджарены, а салат ждал в холодильнике, когда в него подсыплют зелени.
Пэппа сидела за кухонным столом, играя с кружкой молока, но после первого глотка потеряла к нему всякий интерес. Она не переставая посматривала на часы, удивляясь, куда мог запропаститься Кристофер. Он обещал быть к ужину, но точное время не назвал.
«Даю ему еще десять минут», — подумала Пэппа.
За десять минут она приготовила пудинг, разлила его в креманки и поставила в холодильник. Потом она вымыла посуду, которую успела испачкать, вытерла ее и убрала.
Кристофер так и не появился.
Она медленно открыла дверцу микроволновки. Стейки уже пережарились. Опустив плечи, она вздохнула. Никогда ничего не получается толком. В горле сдавило, стало трудно дышать, и она почувствовала, как на глаза стали наворачиваться слезы.
Плакать она не будет! Засопев, Пэппа закрыла дверцу и выключила печь. Потом направилась в комнату, налила вина и устроилась на диване, полная решимости отвлечься телевизором.
Какие дела отнимали его у нее и так долго задерживали, размышляла она, невидящими глазами глядя в телевизор. Подняв руку, она полюбовалась кольцом, украшавшим палец. Не связаны ли эти дела с женщинами?
Ей нет до этого дела!
Может, он звонил, пока она была в душе? Решив, что так и было, она подошла к автоответчику и прокрутила пленку назад. Ничего нового не было.
Вернувшись на кухню, она достала из печки стейки, завернула в фольгу и положила в холодильник.
Неторопливо обдумав ситуацию, она решила выйти из дома. Необходимо было развеяться. Проверив автоответчик и удостоверившись, что он не стирает посланий, она вышла из дома.
Был ли этот день типичным? Что ожидало ее в будущем, стань она женой Кристофера? Дрожь пронизала ее.
— Ну, нет, — произнесла она громко и отчаянно. Закипающая злость заставила кровь пульсировать сильнее, вырабатывая адреналин. Она ускорила шаг, не замечая, что уходит от дома все дальше и дальше.
За многие годы у Кристофера выработалась привычка отвечать только за себя. Это и служило объяснением тому, что он мог отсутствовать долгие часы и даже дни, не беспокоясь ни о ком.
Об этом надо поговорить. Серьезно поговорить. Она решительно вздернула подбородок. Она скажет ему, что не намеревается проводить все время на кухне, то и дело подогревая еду и пряча ее в холодильник. Если он относится к тому типу людей, для которых работа превыше всего — а это вполне можно понять, — то пусть заведет привычку предварительно звонить и предупреждать об опоздании.
Вздыхая, Пэппа повернулась и пошла к дому.
Подходя к двери, она услышала телефонный звонок. Руки с ключами задрожали, ключи полетели на землю, и Пэппа сердито обругала себя. Подняв их, она наконец открыла дверь.
— Пожалуйста, только не вешай трубку, только не вешай, — повторяла она, несясь к телефону. Схватив трубку, она прошептала: — Алло?
— Пэппа? Ты бежала?
— Крис? Где ты? Мне показалось, будто ты сказал, что приедешь к ужину.
— Извини, дорогая, но меня здорово задержало одно дело. Надо было бы раньше позвонить, но я был очень занят и думал о том, как бы поскорей закончить. Ты ведь не ждала меня на ужин, не так ли?
— Нет.
— Ну и молодец. Мне стыдно думать, что я заставил тебя ждать и не приехал.
После короткой паузы он сообщил ей, что не вернется в город до следующей пятницы.
Пэппа окаменела, но не успела хоть что-то ответить или даже придумать, что ответить, как Кристофер предложил провести весь следующий уик-энд с ним.
— Я бы хотел познакомить тебя со своими родителями, да и они тоже хотят этого.
— Отличная мысль, — прошептала Пэппа.
— Я знаю, поэтому и попросил маму приготовить ужин. Она также пригласила Пэрри с женой и сыновьями.
— Ты собираешься устроить мне смотрины? — обеспокоенно спросила она.
— Нет, детка. Но ты же не можешь ругать меня за то, что я намереваюсь представить тебя своей семье и некоторым друзьям?
— Как тут откажешься?
Обольстительно тихим голосом он добавил:
— Я бы и не позволил тебе отказаться. Нам нужно время, чтобы побыть вдвоем.
Да, да, да. Им о многом необходимо поговорить, и лучше в свободное время, чтобы мысли о работе не отвлекали их.
— Я буду у тебя в следующую пятницу около семи, — пообещал он и сказал: — Я люблю тебя! — И повесил трубку.
Пэппа посмотрела на умолкшую трубку и опустила ее на место. До пятницы так далеко. После ночи, проведенной с ним, она представить не могла, как дотянет до пятницы.
В понедельник вечером она открыла дверь посыльному, доставившему две дюжины изумительных роз. Она была в восторге. Цветы были превосходными, а запах от них — таким же чувственным, как от небольшого послания, написанного на карточке: «Их красота напоминает мне о тебе. Крис».
В среду вечером она получила другой букет. На этот раз Кристофер заказал цветочнику положить в гвоздики шоколадное сердце.
Готовя себе ужин в среду вечером, она услышала, как к дому подъехала машина. Потом раздался стук в дверь.
Вытерев руки, она пошла открывать.
На пороге стоял невысокий мужчина в униформе.
— Шейла Палмер?
— Да, — кивнула Пэппа.
— Распишитесь здесь. — Он протянул ей папку и вручил ручку.
— А за что я расписываюсь? — подозрительно спросила она, принимая эти принадлежности.
— За подарок.
Расписавшись, она получила большую квадратную коробку с большим бантом.
— Не подождете секундочку?
— Джентльмен уже дал мне чаевые, — сказал посыльный, догадавшись о ее замысле.
— Спасибо вам. — Она посмотрела, как он сел в машину, а затем закрыла дверь.
Сгорая от нетерпения, Пэппа поспешила к дивану, поставила коробку и стала развязывать ленту.
Глаза ее расширились от удивления и восторга, когда она достала шикарное платье с открытым лифом и длинной юбкой. Смеясь, она порылась в оберточной бумаге в поисках записки. На маленькой карточке было написано: «Увидеть тебя и любить тебя».
Весело смеясь, Пэппа прижала карточку и платье к груди. В глазах ее появилось мечтательное выражение, и она мысленно отдалась волшебной фантазии.
— Ах, Крис, — прошептала она, глубоко вздыхая. Она ощущала себя на седьмом небе от счастья.
Наконец наступила пятница. Пэппа уже не чаяла поскорей довести патрульную машину до управления полиции и ехала очень быстро.