— А твой брат? — прервала его леди Элис. — Где он?
— Я оставил его управлять делами в мое отсутствие. Думаю, неразумно было бы рисковать всем вместе. Один из нас должен был остаться.
— Вы слышали об Эофервике и о вашем отце? — спросил Гилфорд, когда вернулся.
— Только, когда прибыл в Лондон. Танкред рассказал мне обо всем, что произошло. — он посмотрел на обеих дам. — Я слышал, он заботился о вас в пути.
Леди Элис встретила мой взгляд.
— Да уж, — ответила она, поджав губы.
По правде говоря, здесь, в присутствии ее сына я ожидал услышать слова благодарности. Я должен был бы знать ее лучше, впрочем, больше она ничего не сказала.
Священник выглядел удивленным.
— Ты разговаривал с Танкредом? — спросил он Роберта.
— Я встретил его около одной из церквей на холме Бишопсгейт, — ответил сын Мале. — Он там поспорил с городской стражей. Они уже собирались забрать его, когда я услышал имя своего отца. Тогда я и вмешался. Кажется, их командир не очень обрадовался.
Капеллан бросил взгляд на Вигода, а потом строго посмотрел на меня.
— Ты поссорился с людьми городского рива? — он явно был расстроен.
Я пожал плечами.
— Я выходил поискать свой меч.
— Они обвинили его в драке на улице, — продолжал Роберт. — Хотя у них не было ни пострадавшего, ни свидетелей.
Управляющий вздохнул и покачал головой.
— Ты должен был подождать, пока мы сами не сходим к риву.
— Так это правда? — спросил Роберт.
— Конечно, правда, — сказал я. — Прошлой ночью на меня напали на том самом месте, где мы сегодня с вами встретились. — я почувствовал, что обе дамы смотрят на меня, конечно, их не было в зале вчера вечером, когда я явился после ночного купания. — Их было двое. Всадник на коне, и пеший воин в кольчуге. — Я провел пальцем по щеке по линии засохшей крови, показывая, где был ранен. — Это оставил мне на память один из них. Мне повезло унести от них ноги.
Я поймал взгляд Беатрис и увидел вспышку тревоги в ее глазах, хотя и очень короткую, потому что она быстро наклонила голову.
— Это серьезный вопрос, — сказал управляющий, задумчиво потирая лысину. — Я собирался сегодня утром увидеться с ривом и сообщить ему об этом. Но теперь, думаю, он уже в курсе.
— Я разберусь, если он приедет, — сказал Роберт, пожимая плечами. — Я сказал его людям, что он может по всем вопросам обращаться ко мне.
— Вы должны быть осторожнее при обращении с ним. Он может быть опасен для своих противников. И он имеет значительное влияние на короля.
— Мой отец виконт графства Эофервика, один из сильнейших людей королевства.
— Тем не менее, — сказал Вигод, — Лучше иметь рива другом, чем врагом.
В зале стало тихо, слова управляющего повисли в воздухе, как дым.
— Пойдем, — сказала с улыбкой леди Элис, и пошла к лестнице. — Давай вернемся в наши комнаты. Ты расскажешь нам о своей поездке и о домашних новостях.
Роберт последовал за ней.
— Боюсь, новостей немного, но зато все хорошие. Вы тоже должны рассказать о своем путешествии. — он нагнулся, проходя мимо меня. — Я поговорю с тобой позже, — тихо сказал он мне на ухо.
Он выпрямился и пошел наверх, а я подумал, что он имел в виду? Я уже доложил, что городская стража хотела от меня. Что еще ему надо?
Я зевнул, прошлой ночью поспать почти не удалось. Действительно, я не мог вспомнить, когда я в последний раз спал всю ночь под защитой четырех стен с крышей над головой, а не в палатке на холодной земле. Думаю, больше недели назад.
Эдо передал мне лепешку.
— Держи. — он положил сверху кусок жареного мяса. — Вот, ешь.
Я вспомнил, что еще не ел сегодня, но не почувствовал себя голодным. Хотя запах свежего хлеба вызвал спазм в желудке.
— Я не хочу есть, — сказал я и вернул хлеб.
Он пожал плечами и начал есть сам, останавливаясь время от времени, чтобы выплюнуть песчинку.
— Ты собираешься рассказать, что случилось? — спросил Уэйс.
— Да, конечно, — ответил я. — Хотя рассказывать особенно нечего.
И я изложил им события сегодняшнего утра.
— Ты не должен был уходить в одиночку, — сказал Эдо, нахмурившись, когда я закончил.
За моей спиной раздались шаги, я поднял глаза и увидел капеллана.
— Надеюсь, я не помешал? — поинтересовался он.
Я посмотрел на свои ноги.
— В чем дело, отец?
Он оглядел нас всех, отблески огня играли на его лице.
— Я только хотел сказать, что вряд ли снег растает сегодня, так что поездку в Уилтун лучше отложить до завтра.
— Если твое сообщение не срочное, то да, — сказал Эдо с полным ртом хлеба.
— Это может подождать еще день, — ответил Гилфорд. — Но завтра на рассвете надо ехать обязательно.
Он отошел к двери в дальнем конце зала и дал мне знак следовать за ним. Я нахмурился, не понимая, что ему нужно, взглянул на дружинников, но они болтали между собой, и, наконец, пошел к нему.
— Я вижу, что тебя что-то беспокоит, — сказал священник, как только мы отошли подальше от остальных.
Конечно, он был прав, в последнее время меня волновало слишком много вещей. Но я еще не был готов говорить с ним; после вчерашней ночи я неловко себя чувствовал в обществе капеллана.
— Я просто устал, — ответил я.
Он прищурился.
— Ты уверен?
— Совершенно уверен.
Англичанина моя отговорка не убедила, но он положил руку мне на плечо.
— Помни, что Господь всегда готов выслушать тебя, когда бы ты ни заговорил с ним.
— Буду помнить, — сказал я.
В последнее время мне все никак не удавалось помолиться, как следует.
— Это хорошо. — он опустил руку и отодвинулся. — Сейчас я должен кое-что обсудить с Робертом. Однако, если хочешь, я могу исповедовать тебя позже.
— Может быть.
Я не знал, что еще могу сказать ему. Я почувствовал, что сейчас опять зевну, и крепко сжал челюсти.
Он кивнул.
— Очень хорошо.
Гилфорд повернулся и пошел через зал к лестнице, а я вернулся к очагу, где огонь полыхал пуще прежнего.
— Что это было? — спросил Эдо.
— Ничего важного, — теперь я мог зевать сколько угодно, сидя на своем табурете у огня.
— То есть, нас это не касается, ты имеешь в виду. — он смотрел прямо на меня, на лицо падала тень, но глаза глядели не дружелюбно.
— Что? — я коротко взглянул на него, озадаченный вопросом, но он больше ничего не сказал, с горечью поджав губы.
Уэйс встал и повернулся к нам, прерывая неловкое молчание.
— Мы собираемся размяться во дворе, — сказал он. — Не хочешь присоединиться к нам?
Я покачал головой.
— Позже. — руки и плечи болели с прошлой ночи, и я еще не настолько проснулся, чтобы быть полезным даже в бою на палках. — Попробую-ка я поспать еще немного.
Уэйс кивнул, поправил ножны и пошел к задней двери. Радульф, Филипп и Годфруа последовали за ним. Эдо поднялся последним, но остановился, будто собираясь что-то сказать мне, потом словно передумал и вышел вслед за ними.
Я сидел в одиночестве и пытался сообразить, чем мог обидеть Эдо, но разумного объяснения в голову не приходило. В конце концов, я сдался и действительно попробовал заснуть. Однако, было уже позднее утро, и с улицы неслись крики людей и животных. А с заднего двора слышались голоса моих парней, их смех, прерываемый стуком дубовых палок по липовым щитам.
Вскоре я вообще отказался от идеи поспать днем и, усевшись за стол в зале, занялся моим мечом. Его края снова притупились во время боя, а там, где мой клинок сталкивался с лезвием небритого убийцы, остались небольшие углубления. Я, как мог, пытался сгладить их точильным камнем, но он бил сильно, и сталь не выпрямлялась.
Не знаю, как долго я сидел там, правя клинок и рассматривая вмятины на железе, но со стороны лестницы раздался скрип; я оглянулся и увидел спускающегося Роберта.
— Милорд, — сказал я.