Когда мы приблизились к дверям покоев декана, я начал различать голос, читающий нараспев по-латыни. Это было похоже на Писание, но я не мог вспомнить стих.
— Он должен быть здесь, — сказал я Эдо и Уэйсу, когда мы остановились на пороге.
Двери не были заперты, и я с силой распахнул створки. Они с грохотом ударились в каменные стены, посылая вперед двойной сигнал о нашем появлении.
В дальнем конце зала в свете свечей круглолицый человек стоял за аналоем перед толстым томом Евангелия. Щеки его были румяны, а круглые уши торчали по обе стороны блестящей лысины; почему-то он показался мне знакомым, хотя я не сразу смог понять, чем именно.
Он перестал читать и замер с приоткрытым ртом. Еще двенадцать каноников, все в черных одеждах, сидели на деревянных скамьях вдоль стен. Все они оглянулись; некоторые вскочили на ноги, но так же резво сели на место, когда увидели наши кольчуги и ножны у пояса.
Я спросил:
— Преподобный Уилфин?
— Я У-уилфин, — сказал человек в конце зала, его голос дрожал, когда он отступил от Евангелия. — Кто вы? Что случилось?
И вдруг я вспомнил, где видел его. Здра-а-асьте. Он был тем самым священником, которого я видел в Лондоне в ночь нападения. Казалось, это было так давно, что все подробности той ночи почти исчезли из моей памяти. Лысая голова, красные щеки, торчащие уши: все вернулось ко мне сейчас так ясно, словно я снова очутился на углу улицы перед той церковью.
Это означало, что он тогда говорил именно с Гилфордом. Другие предположения не имели смысла; в этом деле было слишком много совпадений. Сейчас я видел, каким глупцом оказался. Если бы я больше доверял своим глазам, то не позволил бы обмануть себя, и сейчас мы бы, возможно, избежали многих хлопот. Но, конечно, тогда я бы ничего не узнал об Эдгите и Гарольде. Я мог только надеяться, что еще не слишком поздно, чтобы загладить свою вину.
Я уставился на декана.
— Ты, — сказал я. — Ты был в Лондоне четыре недели назад.
Может быть, он слишком испугался, а, может быть, ответа на мой вопрос просто не предполагалось, потому что он продолжал молчать.
Я пошел к нему по каменным плитам.
— Ты будешь это отрицать?
— Но как… — начал Уилфин, все еще спотыкаясь на каждом слове. — Откуда ты знаешь?
— Я видел тебя у церкви Святого Эдмунда. В очень интересной компании. Ты разговаривал со священником Гилфордом и состоишь с ним в заговоре против виконта Эофервика Гийома Мале и против короля.
Среди до сих пор молчавших каноников поднялся ропот, я заметил, как они начали переглядываться. Они меня не интересовали; я был занят выяснением правды.
— Нет, — сказал декан, пятясь к стене. — Это неправда. Я ничего не говорил против короля, клянусь!
— Декан верный слуга короля Гийома, — заговорил один из каноников. — Ты не можешь приходить сюда и разговаривать с ним подобным образом, а тем более обвинять в таких ужасных делах.
Я повернулся к тому, кто изрек эту речь: жилистый человек немногим старше меня. Похоже, меня так перекосило, что он отпрянул к стене.
— Мы не уйдем, пока не получим ответы на вопросы, — сказал я, а затем добавил для всех остальных. — Идите. Мы будем говорить только с деканом.
Он посмотрел на меня, потом на Эдо и Уэйса, которые предупредительно положили руки на рукояти мечей.
— Иди, Этельрик, — сказал Уилфин. — Господь защитит меня.
Человек по имени Этельрик колебался несколько мгновений, но, в конце концов, здравый смысл возобладал, и он подал знак остальным каноникам. Я смотрел, как они выходят из комнаты. Уэйс закрыл двери после последнего из них, а затем уложил поперечный брус в железные скобы. Я находил маловероятным, что любой из них попробует напасть на нас, тем более, что все они разглядели наши мечи, но я всегда хотел избежать насилия, если видел такую возможность.
Все это время декан не двигался, словно его ноги вросли в каменный пол. Я подошел к нему, а он смотрел на меня широко раскрытыми глазами.
— А теперь скажи мне, — спросил я. — Если вы не были в сговоре, то что вы там делали.
— Я приехал получить указания, Мале посылал их мне через своего капеллана, Гилфорда. Он хотел перенести тело Гарольда в другое выбранное им место.
— Он хотел, чтобы его перевезли? — спросил Эдо, но я махнул ему помолчать.
Я сам позабочусь обо всем.
— П-пожалуйста, — сказал декан. — Я только исполнил просьбу виконта. Клянусь, я не сделал ничего плохого.
— Где сейчас находится тело узурпатора? — сказал я. — Оно все еще здесь?
Уилфин покачал головой.
— Они забрали его. Капеллан и два рыцаря Мале, которые приехали вчера вечером. Нам пришлось передвинуть алтарь и поднять гроб вверх. Он был похоронен внизу.
— Погоди, — сказал я, когда на ум пришла внезапная догадка. — Те два рыцаря. Опиши мне их.
На его лице отразилось недоумение.
— Описать их?
— У нас нет на это времени, Танкред, — сказал Уэйс. — Какое имеет значение, как они выглядели?
Декан посмотрел на него, потом на меня, не зная, что делать. Я взглянул на Уэйса. Мы четыре дня были в дороге, не высыпались, а до того дрались в бою; короче, я не хотел стоять здесь и спорить с ним, пока Гилфорд удаляется от нас все дальше и дальше.
— Подумай, — сказал я Уилфину. — На кого они были похожи?
Декан задумался.
— Один высокий, совсем как он, — он указал на Эдо, — а другой наоборот короткий.
Я вспомнил глаза долговязого, пронзительные, словно глядящие в душу, и уродливый шрам над бровью.
— У него был шрам? — прервал я. Именно это я надеялся услышать. — Над каким глазом?
— Над каким глазом? — нотка отчаяния звенела в голосе декана. Он помедлил, а затем выпалил: — Над правым, если смотреть на него.
— Значит, для него это будет слева, — пробормотал я.
— Разве это важно? — спросил Эдо.
— Важно, потому что человек, который напал на меня в ту ночь, когда мы приехали в Лондон, имел шрам над глазом. Над левым глазом.
— Таких могут быть сотни, — возразил Уэйс, почесав собственный шрам. — Как ты можешь быть уверен, что он тот самый?
— А тот человек, — сказал я декану, — он был небритый и с длинным подбородком?
Он смотрел на меня в священном ужасе.
— Точно!
— Это был он, — сказал я, обращаясь к Эдо и Уэйсу. — Значит, эти люди и Гилфорд уехали все вместе.
Должно быть, их наняли и спланировали заговор довольно давно. По крайней мере, до того, как мы отправились из Эофервика, а, возможно, и раньше: до того, как я его встретил. И все это время он обманывал нас. Наконец все встало на свои места. Мои пальцы сжались на рукояти меча. Мало того, что священник лгал мне, его собственные наемники пытались убить меня.
Я выругался вслух, давая выход своему гневу. Декан стоял у дальней стены, его лицо было еще бледнее, чем раньше. Он дрожал, хрипло дыша, и я понял: он уверен, что теперь, когда мы получили ответы на наши вопросы, мы обязательно убьем его.
— П-пожалуйста, — сказал Уилфин. — Я с-сказал вам все, что знаю. Клянусь Богом и всеми святыми. Клянусь!
— Все в порядке, — сказал ему Уэйс. — Мы поссорились не с тобой.
Действительно, декан был не виноват. Просто ему не повезло, когда его втянули в это дело.
— Тебя обманули, — сказал Эдо. — Те люди, которые забрали тело Гарольда, не рыцари Мале, а обыкновенные наемники, продажные мечи. И указания ты получил не от Мале, а от Гилфорда. Он предатель, и мы хотим его остановить.
— Предатель? — щеки декана слегка порозовели, но он старался держаться от нас подальше. — А вы кто?
— Нас послал Мале из Эофервика, — сказал я, хотя понимал, как неубедительно это звучит. — Мы служим его семье.
Уилфин внимательно оглядел каждого из нас.
— Как я узнаю, что вы сказали правду?
— А тебе и не надо знать, — рявкнул я, больше не сдерживая ярости в голосе. Чем дольше мы задерживались здесь, тем меньше оставалось шансов догнать Гилфорда. — Говори, куда они поехали отсюда?