— Я не знаю, — завопил декан. — Клянусь, я все вам рассказал.
— Они поехали по дороге? — спросил Уэйс.
Уилфин затряс головой.
— По реке. Мы вынесли гроб вниз в деревню, а там они погрузили его на баржу. Они поплыли вниз по течению, но не сказали, куда именно.
— Куда течет река? — спросил я.
— Она впадает в Темзу недалеко от Лондона. К востоку от города.
— И они уехали этим утром?
Декан нерешительно кивнул, как будто опасаясь дать неверный ответ.
— Было еще темно. За час или два до рассвета.
— Значит, они обогнали нас только на полдня, — пробормотал Эдо. — Если мы поедем быстро, мы сможем догнать их до Темзы.
— Если они действительно плывут туда, — мрачно согласился Уэйс.
— Не вижу выбора, — сказал я. До темноты оставалось несколько часов, после чего будет почти невозможно обнаружить их. — Нам нужны ваши самые быстрые лошади.
— К-конечно, — сказал Уилфин. — Все, что угодно.
Я взглянул на Уэйса, потом на Эдо, и увидел решимость в их глазах. Оба, как и я знали, что это наш последний шанс. Это было важнее битвы за Эофервик, важнее всего, что мы сделали в этой жизни, даже важнее того, что совершили в битве при Гастингсе. Ибо, если мы не сможем остановить Гилфорда, то не сможем предотвратить гибель королевства.
Я помотал головой, чтобы вытрясти эти мысли из нее; сейчас для них не было времени.
— Идемте, — сказал я.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВОСЬМАЯ
Река коричневой лентой текла на юг, указывая нам путь. Мы не останавливались, не ели, не говорили, а только гнали лошадей, все упорнее терзая шпорами их бока, вынуждая их нестись со всей скоростью, на какую они были способны.
Мы скакали по холмам, через свежераспаханные поля, огибали леса и деревни, все время держа реку в поле зрения, высматривая баржу, на которой мог плыть Гилфорд. Но нам встречались только небольшие паромы и рыбачьи лодки, и по мере того, как солнце опускалось к западу, а тени удлинялись, боль, скрутившая мой живот, все усиливалась. В одном из городков мы попытались расспросить местных крестьян, но их речь была так неразборчива, что Эдо не смог ничего понять, и поэтому нам не оставалось ничего, как продолжать свой путь.
Постепенно река стала расширяться, ограниченная с обеих сторон зарослями камыша, в котором гнездились болотные птицы. Солнце опустилось за горизонт, и последний свет дня угас, когда всего в нескольких милях южнее я увидел покрытые туманом черные воды Темзы.
Я посмотрел на Эдо и Уэйса, а они на меня. Все молчали, поражение тяжелым грузом легло на наши плечи. Мы не справились.
И все же мы продолжали ехать к подножию следующего холма: последнего перед слиянием двух рек. Отсюда мы могли видеть всю реку, стремящуюся между илистых берегов к Темзе. Поднимался прилив, медленно заливая болота, заполняя водой многочисленные бухточки, врезавшиеся в берег. За нашими спинами поднимался ветер, завывая в лесу и внизу в долине. Черные, как уголь облака плыли по небу. Свет дня растаял на горизонте, а с ним и наши надежды.
Я мог думать только о том, что расскажу обо всем произошедшем Мале, и что он ответит. Мы сделали все возможное, но этого оказалось недостаточно, чтобы остановить Гилфорда.
— Что теперь? — спросил Уэйс, когда, казалось, прошла целая вечность.
— Не знаю, — сказал я. Холодный ветер толкал меня в щеку. — Не. Зна. Ю.
Я посмотрел на Темзу. И впервые заметил корабль посередине течения. До него было несколько миль — и, возможно, поэтому его было едва видно сквозь туман — и он направлялся вверх по реке, но даже так я мог разглядеть, что он слишком велик, чтобы быть баржей, о которой говорил Уилфин. Скорее всего, купец из Нормандии или Дании, но что он делал ночью на реке, когда в нескольких милях вниз по течению были подходящие для ночевки порты? Я не знал, как далеко отсюда лежал Лондон, но ночь опускалась так быстро, что у них было мало шансов добраться до города засветло.
Я смотрел на него несколько минут. Казалось, он не торопится попасть в порт сегодня вечером, потому что парус судна был свернут. Вместо этого он дрейфовал, покачиваясь на зыби прилива, его весла еле двигались, словно ожидая чего-то.
— Посмотри, — сказал Эдо, указывая на юг. — Туда.
Я проследил направление его пальца, и увидел в четверти мили от места слияния рек защищенную бухту с илистыми берегами. Там, почти скрытый линией деревьев мерцал оранжевый свет, который мог исходить от костра, вокруг которого сидят несколько человек. Я не мог сказать, сколько их, мы были слишком далеко, чтобы разглядеть, но я не сомневался, что одним из них окажется Гилфорд.
— Это он, — сказал я. — Это должен быть он.
От мысли, что все могло быть потеряно, мои сомнения отпали. Сердце бешено забилось в груди, я дернул поводья и в последний раз пустил лошадь галопом.
— За мной, — закричал я.
Я стиснул зубы и сжал скобу щита с такой силой, что ногти впились в ладони. Мимо промелькнули и остались за спиной чахлые, изорванные ветром деревья. Сквозь их ветви я видел бухту, где у камней была пришвартована баржа с низкими бортами. Костер ярко горел на берегу; вспыхнула и пропала искра света на железе доспеха.
Я посмотрел в сторону Темзы, корабль теперь казался ближе. Возможно, он оказался здесь не случайно, он был как-то связан с Гилфордом. И если это так, то мы должны были добраться до баржи раньше них. Кровь бешено бурлила, но даже в азарте погони я понимал, что втроем мы не справимся со всей командой корабля.
Я послал лошадь быстрее, ругаясь себе под нос. Наконец, деревья закончились, и мы мчались вниз по склону среди кустарника и камней. Впереди берег пересекал неширокий ручей, и мой конь с плеском вступил в него. Брызги веером ударили в лицо, но я не обратил на них внимания. Я услышал хруст камешков из-под копыт; трава уступила место гравию, когда мы вылетели к кромке воды. Я посмотрел вверх и там, прямо перед собой увидел костер.
Люди бежали от него в разные стороны, торопясь схватить свои копья и мечи. Я закричал, позволяя ярости битвы заполнить меня. Мой меч скользнул из ножен, и я с ревом поднял его к небу.
— За Мале, — крикнул я, и услышал, как Эдо и Уэйс дружно повторили рядом со мной: — За Мале!
У огня стояли два рыцаря: один короткий, другой длинный, как и говорил декан Уилфин. Их мечи были обнажены, щиты готовы выдержать испытание на прочность при столкновении с нашими.
А за их спинами около баржи я увидел священника. Он не двигался. Его глаза были устремлены на нас, а ноги словно вросли в землю. Похоже, он и подумать не мог, что когда-нибудь снова встретится с нами, и все же мы были здесь.
— Без пощады! — крикнул я, опуская меч на щит высокого рыцаря.
Он ударился о шишку в середине, скользнул по поверхности, и я проехал вперед и развернулся к англичанину, который бросился на меня с баржи, что-то крича на своем языке. Он поднимал над головой топор, но я уже увидел его, и мой клинок был быстрее, опустившись ему на руку, прежде чем он успел размахнуться, отсек ему три пальца и нашел его горло. Хлынула кровь, он упал на колени, схватившись обеими руками за горло, а затем рухнул лицом вниз на землю.
Но я не мог задерживаться даже на мгновение, потому что высокий рыцарь надвигался на меня, нанося град ударов по моему щиту. Ниже обода шлема, над глазом я видел тот самый шрам, о котором сказал Уилфин, и который я запомнил несколько недель назад.
Наши глаза встретились, и усмешка узнавания появилась на его губах.
— А, мой дружок из Лондона, — сказал он, тяжело дыша. — Фулчер ФитцЖан.
— Меня зовут Танкред, — я сплюнул на землю. — Танкред Динан.
Я тяжело обрушил меч на его шлем, быстрее, чем он успел поднять щит; раздался скрежет стали, когда мой клинок скользнул по его наноснику. Под силой удара его голова рывком откинулась назад, и он пошатнулся.