-Ты цела? - Спросил я Беатрис.
Ее волосы падали из-под платка на лицо, наверное, страх парализовал ее, потому что она ничего не сказала, а только глядела перед собой широко раскрытыми пустыми глазами. Я не знал, что больше испугало ее: мужчины, которые пытались схватить ее, или тот способ, которым я убедил их оставить свои намерения.
Крики вокруг нас усиливались. Мне не хотелось убивать крестьян, но выбора у нас не было. Я поклялся виконту защищать его женщин и готов был умереть, прежде чем нарушу эту клятву. Я не подведу его, как подвел лорда Роберта.
Я положил руку на руку Беатрис и кивнул Радульфу. Лицо под забрызганным кровью шлемом было мрачно, губы плотно сжаты. Размахивая мечом перед толпой, я вернулся в начало колонны. В ста шагах впереди виднелась река, но нас от нее отделяло множество обезумевших горожан.
-Надо поворачивать назад, - сказал Филипп рядом со мной. - Здесь мы не пробьемся.
Я оглянулся назад, на десятки человек, стоящих у нас за спиной.
-Поздно, - ответил я. - Будем продвигаться дальше.
Я посмотрел в сторону замка, черной тенью на фоне серого неба возвышавшегося над городом. Именно оттуда должен идти Мале, если он еще не передумал встретится с нами на корабле. Если, конечно, он сможет пройти. И тут же я заметил спускающийся в нашу сторону отряд всадников, десятка два копий, если не больше, с высоко летящим над ними знаменем. Даже в сумерках я мог разобрать красную лисицу на желтом фоне. Гилберт де Ганд, конечно, кто же еще.
Впервые в жизни я почувствовал что-то вроде облегчения при встрече с ним. Он со своими людьми зашел во фланг противника, разрывая толпу мечами и копьями. Горожан продолжали кричать, только на этот раз это были крики паники, а не гнева.
-За Нормандию! - Возможно, это был голос Гилберта, хотя я не был уверен. - За Святого Оуэна и короля Гийома!
Теперь враг бежал, по крайней мере те, кто не был срублен мечами рыцарей Гилберта или растоптан копытами коней. Горожане обтекали нас с обеих сторон, думая только о спасении собственной жизни.
-Вперед, - крикнул я Гилфорду и всем остальным.
Я ехал впереди, колено к колену рядом с Филиппом, все еще держа меч в руке, чтобы поразить любого, кто подойдет слишком быстро, пока вдруг не оказался лицом к лицу с Гилбертом, который гнал бунтовщиков нам навстречу.
-Опять ты, - сказал Гилберт, останавливаясь, как только заметил меня. - Кажется, ты здесь повсюду. Он снял шлем и вытер лоб рукавом. В полумраке рассвета он выглядел более изможденным, чем когда-либо. Подбородок зарос щетиной, рот, как всегда, сложен в куриную жопу. - Враг наступает, - сказал он между двумя вздохами. - Скоро они будут у стен.
-Я знаю, милорд, - ответил я, убирая меч. - Я сопровождаю леди Элис и Беатрис к пристаням по приказу виконта.
Он взглянул вверх и увидел их. Беатрис все еще была очень бледна, особенно сейчас, когда небеса посветлели, но оправилась достаточно, чтобы привести в порядок волосы и поправить платок. Элис ехала рядом с ней, обнимая одной рукой за плечи. За ними следовали Радульф и Годфруа.
-Мале явно доверяет тебе, хотя Бог знает, почему, - Гилберт бормотал так, словно говорил сам с собой. Он осмотрел нашу колонну и повернулся ко мне. - Берегите их. Дорога отсюда пока безопасна.
-Спасибо, милорд, - сказал я.
Он кивнул и обратился к своим людям:
- За мной! Отряд, за мной!
Он поднял копье с вымпелом в воздух и галопом бросился в погоню за бегущими, его рыцари следовали за ним, как стая гончих. Их красно-желтые щиты мелькали в глазах, копыта лошадей громыхали по земле, разбрасывая комья грязи. На мгновение я даже пожалел, что не могу сейчас встать под знамя Гилберта де Ганда. Если враг собирается напасть, я хотел бы быть сейчас там, мстя за смерть Роберта, Освинн и всех моих товарищей. Но у меня было другое задание, и я с тяжелым сердцем смотрел им вслед.
-Следуйте за мной, - сказал я.
Жители снова начали выползать из переулков, затишье продлится недолго. И грохот щитов - стройный ритм - раздавался с севера, с неба, из-под земли. Мятежники наступали, враг приближался, и нам нельзя было медлить.
Сараи, курятники и плетеные заборы теснились по обе стороны дороги: в некоторый местах мы могли проехать только по двое. Я видел реку впереди, серую и сонную под одеялом тумана, который лежал такой густой пеленой, что нельзя было разглядеть домов на другом берегу. Дождь продолжал плеваться, и мне казалось, что тучи над нами тяжелеют, несмотря на полоску света на востоке. Тела англичан лежали в грязи, кто на спине, кто на боку, с открытыми глазами, как их застала смерть, и я старался не наступать на них.