Я покачал головой.
-Я его не разглядел.
На лестнице послышались шаги, на этот раз управляющий вернулся с двумя слугами. Один из них был Осрик, а второго мальчика я до сих пор не видел; он был ниже ростом и казался младше, с темной шапкой кудрявых волос.
-Он сейчас придет, - сказал Вигод, немного удивив меня, ведь я был уверен, что он найдет постель капеллана пустой.
Но, с другой стороны, я был, так сказать, занят некоторое время, и он мог вернуться в дом задолго до меня. Я чувствовал, как сердце встрепенулось в груди, по крайней мере у меня была возможность понаблюдать за ним. Я желал добиться объяснений.
Мальчики занялись огнем, и очень скоро он горел с прежней яростью; холодок пробежал по моей спине, и я понял, что все еще дрожу. Осрик ушел и вернулся с двумя железными ведрами, наполненными водой, которые он подцепил к вертелу в очаге.
-Принеси мне что-нибудь поесть, - сказал я ему.
Он посмотрел на меня пустыми глазами, и я вспомнил, что он не понимает по-французски. В отчаянии я посмотрел на Вигода.
- Breng и Drync, - громко сказал управляющий.
Осрик хмыкнул и поспешил в конец коридора.
-Ты знаешь, почему он напал на тебя? - Спросил Уэйс.
Я пожал плечами, хотя мне было ясно, что дела двух церковников не были предназначены для посторонних свидетелей. Оба рыцаря, должно быть, были на службе у одного из них. Я не мог найти никакого другого объяснения.
-Может, он был пьян, - предположил я, хотя был уверен в обратном.
Уэйс нахмурился, его здоровый глаз сузился, а второй совсем закрылся, и любой, кто не знал его так же хорошо, как я, мог подумать, что он подмигивает мне.
-Ты его разозлил? - Спросил он.
-Разозлил? - Я захлебнулся смехом. - Да я его даже не видел. - Вот это было чистой правдой. - Я заметил его нож у горла раньше, чем его самого.
На галерею вышел Гилфорд, и я замолчал. Я резко встал с табурета, так резко, что даже закружилась голова. Ноги казались мягкими и безвольными, и мне пришлось опереться рукой на один из деревянных столбов, чтобы не упасть.
Капеллан был все в той же куртке и клетчатых штанах, в которых он уехал из Эофервика, его волосы были распущены и местами спутались.
-В чем дело? - Он посмотрел на меня и остановился, должно быть, заметив мою щеку; на его лице появилась озабоченность. - Ты ранен, - сказал он.
-На меня напали, - категорично заявил я. - Сегодня ночью у церкви Святого Эдмунда.
Я внимательно наблюдал за ним, надеясь, что его лицо даст мне ответ, но оно выражало только сочувствие.
-Кто напал?
Я не ответил, все еще пытаясь определить, может ли он что-то скрывать от меня, но ничего не нашел.
-Какой-то рыцарь, - Эдо решил ответить за меня.
Глаза капеллана широко раскрылись.
-Это правда?
-Я так и сказал, не правда ли? - Подтвердил я.
-Ты знаешь, кто это был? Как его имя?
Я все еще смотрел ему в лицо. Или он умел контролировать себя лучше, чем большинство людей, или это действительно был не он.
-Нет, - в конце концов сказал я.
-Как это случилось?
Вернулся Осрик с деревянным блюдом в одной руке и маленьким котелком в другой. Котелок он сразу подвесил над огнем, а блюдо с хлебом и мясом поставил около меня; мой желудок с готовностью издал глухое бурчание, но я проигнорировал его.
-Не важно, как случилось, - сказал я.
Щеку опять дернула боль, и я приложил руку к порезу.
-Все еще кровоточит? - Спросил Гилфорд, подходя ближе.
-Ничего страшного, - ответил я, отходя от столба и садясь на табурет. - Почти нет.
Если я видел не Гилфорда, то кто же это был. И кто нанял тех людей?
-Порез выглядит глубоким. Дай мне посмотреть.
Он присел на корточки рядом со мной, вытащил из рукава лоскут ткани и осторожно приложил к моей щеке.
-Ничего серьезного! - Повторил я, резко отворачиваясь от него к очагу.
Гилфорд отшатнулся, по его растерянном взгляду я понимал, что это не мог быть он. Гнев неожиданно вспыхнул во мне, и я почувствовал себя дураком. Я собирался обвинить в заговоре священника, человека Бога и Церкви, который всего три недели назад вылечил меня от лихорадки. Того самого священника, который был капелланом и исповедником человека, являвшегося сейчас моим лордом.
В зале стало тихо, только булькала похлебка над огнем и потрескивали поленья в очаге. Я чувствовал на себе недоуменные взгляды и спрашивал себя, что они сейчас думают.
-Ничего страшного, - повторил я на этот раз более спокойно. Я плотнее уселся на табурет, оторвал корочку хлеба и обмакнул ее в котелок. - Просто мне нужно поесть, а потом отдохнуть. У нас впереди еще одна поездка. Еще несколько дней пути.
Я откусил хлеб. Густой и наваристый бульон из соленой рыбы, не слишком вкусный, но вполне съедобный. Он был горячим, и это было главное, хотя, возможно, это вспышка гнева помогла мне согреться, потому что я обнаружил, что перестал дрожать. Я налил немного в деревянную миску, заботливо поданную Осриком, и поднес ее к губам, медленно потягивая варево.