Альфред резко поднялся с места.
-Вы бессердечные... nithingas! - Закричал он рыцарям.
Они в замешательстве оглянулись. Я не знал, что означает это слово, но никогда не видел капеллана в такой ярости.
Я бросился вперед и опустился на колени рядом с женщиной. Она пыталась отмахнуться от меня, что-то говоря на своем языке, и продолжала шарить по полу, но я видел, как она пытается смигнуть слезу. Мне казалось, что моя мать плакала бы так же.
-Позволь мне помочь, - сказал я, но она, должно быть, не поняла меня, потому что заговорила громче, а потом начала рыдать.
Я заметил монету около ножки стола и поднял ее, чтобы отдать трактирщице. Она покачала головой, когда слезы побежали по щекам, и быстро встала на ноги.
-'Hwaet gelimpth? - Раздался крик с другого конца комнаты.
Это был хозяин. Я встал и повернулся к своим людям.
-Вы совсем спятили?
Я схватил один из кувшинов и опрокинул его содержимое на пол, под ногами растеклась бурая лужа.
-Что ты делаешь? - Радульф начал подниматься с табурета.
-Мы за него заплатили! - Сказал Филипп.
-С вас хватит, - сказал я, делая то же самой со вторым кувшином. - Со всех вас.
-Танкред... - начал Радульф.
Я хлопнул пустым кувшином по столу так, что столешница закачалась на хлипких ножках, и злобно уставился на него, потом повернулся к Гилфорду.
-Прости, отец, - сказал я.
Щеки капеллана были ярко-алого цвета, его лицо пылало гневом.
-Не я один здесь нуждаюсь в извинениях, - сказал он, указывая на подошедшего трактирщика.
Тот был невысоким, но широким в груди и выглядел сильным для своего роста, с тяжелым лбом и маленькими глазками.
- Ge bysmriath minwif, - сказал он, сплюнув на пол. Он махнул рукой в сторону женщины, которая поспешила отойти в дальний конец комнаты, и бесстрашно уставился на меня, хоть я и возвышался над ним на целую голову. - Ge bysmriath my.
Я смотрел на него, не зная, что делать. Потом огляделся в поисках капеллана и увидел, как он пробирается сквозь толпу к лестнице у противоположной стены.
-Гилфорд! - Окликнул я его, но священник либо не слышал меня, либо предпочитал игнорировать, потому что даже не обернулся.
Торопливо потянувшись к кошельку на поясе, я высыпал на ладонь несколько серебряных монет. Я протянул их хозяину, надеясь, что этого будет достаточно, чтобы заткнуть его.
Сначала он посмотрел на мою ладонь, потом на меня и то ли сказал, то ли выплюнул еще несколько слов. Но вид серебра действительно охладил его гнев, он быстро схватил монеты, словно решил, что я вот-вот могу передумать. Он хмыкнул, то ли благодаря, то ли предупреждая, и, бросив на меня последний взгляд, вернулся к жене.
Некоторые из англичан обернулись, но не многие, только те, кто сидел ближе к нам, и, когда я посмотрел на них, они один за другим вернулись к своей выпивке. Я молча возблагодарил Бога за это, потому что они выглядели крепкими ребятами, привыкшими к тяжелой работе на полях. Вызывать на драку пьяных работяг было совершенно ни к чему.
Я повернулся к моим воякам.
-Вы хотите, чтобы нас здесь угробили? Потому что все эти ребята уже готовы были навалиться на нас.
-Это была просто безобидная шутка, - сказал Уэйс, который казался мне самым трезвым из всех.
Я смотрел на него, не веря своим ушам.
-Вы решили, что обижать невинную крестьянку очень весело?
-Мы ничего ей не сделали, - вмешался Радульф.
Я с трудом удержался, чтобы не плюнуть ему в морду.
-Сегодня вы больше не будете пить, - сказал я. - Я пойду поищу капеллана.
Гилфорд поднялся наверх в свою комнату. Дверь была открыта, я обнаружил его стоящим на коленях на полу с закрытыми глазами и сложенными руками; он тихо молился на латыни. Я ждал, пока он не закончит; наконец он поднял глаза и увидел меня в дверном проеме. Он встал, когда я шагнул внутрь.
-Отец, - сказал я. - Я извиняюсь.
-Ты должен лучше следить за своими людьми.
Его голос был на удивление спокойным; гнев, казалось, прошел без следа.
-Они не мои люди, - возразил я.
Уэйс и Эдо были моими товарищами, это правда, но Эдо никогда раньше не ездил в моем отряде. Я подумал о Дунхольме и лица призраков встали перед моим взором: Жерар, Фулчер, Иво, Эрнст, Може. Они действительно были моими людьми, а не те балбесы, которых дал мне Мале.
-Лорд Гийом отдал их под твою руку, - сказал священник просто. - Следовательно, они твои.
-Они не признают меня, - ответил я.
-Значит, ты должен заставить их уважать себя. Иначе рано или поздно они причинят нам большой вред. Я знаю свой народ, Танкред. Они не потерпят такого обращения.
-А что насчет Этлинга и нортумбрийецв в Эофервике? - Возразил я. - Разве они не англичане тоже?