Последние лучи солнца освещали черепичную крышу собора. Вблизи он оказался еще более впечатляющим. Каждая из трех башен была высотой в двадвухэтажных дома, даже неф поднимался на рост шести человек. Стекла в окнах были окрашены в красные, зеленые, синие и даже желтые цвета, причудливо складываясь в изображения святых и ангелов; я нигде не видел ничего подобного.
Гилфорд не заинтересовался ни одним из этих чудес, так что я спросил себя, уж не бывал ли он здесь раньше? Но если это так, значит ли это, что он тоже знаком с Эдгитой?
Мы пересекли двор, направляясь к большому каменному дому. Монахиня постучала в дверь, а затем открыла ее, хотя я не слышал никакого ответа. Гилфорд пошел за ней, а я следом, резко наклонившись вперед, чтобы избежать удара о низкую притолоку. Зал был освещен всего двумя свечами, расположенными по обе стороны от наклонного письменного стола. У дальней стены был устроен очаг, но огонь в нем еще не разводили, и воздух в комнате был насыщен сыростью. Дверь рядом с очагом вела в соседнюю комнату, откуда сразу же появилась девочка. Ее волосы были заплетены в косу, но не покрыты платком. Она выглядела не старше одиннадцати или двенадцати лет. Девочка замерла, увидев нас, и я подумал, что в ее глазах мы выглядим поистине устрашающе: семеро незнакомых мужчин, причем шестеро в кольчугах и кольчужных шоссах, со шрамами на лицах. Если она выросла в монастыре, она не могла видеть столько рыцарей сразу.
Монахиня что-то сказала ей, девочка кивнула, и не отводя от нас взгляда, отступила в дверной проем.
-Выйдите, - сказал мне Гилфорд коротко, - я хочу спокойно побеседовать с настоятельницей.
-С настоятельницей? - Я был удивлен.
Я был уверен, что мы приехали, чтобы увидеть Эдгиту.
-А с кем же еще? - Он начал проявлять некоторое нетерпение. - Я не могу передать свое сообщение без ее разрешения. Теперь идите.
Я не двигался.
-Мы будем ждать здесь.
-Это не ваше дело.
Но тут дверь снова открылась, и он повернулся к женщине в коричневой рясе с простыми крестами, вышитыми на рукавах белой нитью. Как и монахиня, встретившая нас у ворот, она была немолода, но в ее глазах светилась мудрость, и она держалась с большим достоинством, словно каждый ее шаг был подчинен некой божественной цели.
Она взмахом руки отослала нашу провожатую, та торжественно кивнула и ушла, оставив нас в молчании при свечах.
Первая заговорила настоятельница:
-Faeder Gilfwold, - сказала она.
- Abodesse Cynehild.
Капеллан встал на одно колено, взял ее руку и поцеловал украшавшее ее серебряное кольцо.
-Кажется, в этот раз вы явились с настоящей свитой, - неожиданно произнесла она по-французски, глядя на нас. - Как меняются времена.
Если она собиралась пошутить, ее лицо этого не показывало, оставаясь бесстрастным, как и раньше.
Гилфорд покраснел.
-Этот эскорт дал мне мой господин, - пояснил он, так же отвечая на французском языке.
-Гийом Мале, - сказала она, и мне показалось, что я услышал нотку презрения в ее голосе.
Капеллан, казалось, ничего не заметил.
-Indeed, миледи.
Настоятельница несколько мгновений задумчиво смотрела на него, а затем перевела взгляд на нас, словно начальник караула перед сменой.
-Вы выглядите удивленным, - сказала она мне. - Почему?
Я не ожидал, что это будет так очевидно.
-Вы очень хорошо говорите по-французски, - ответил я.
Это был не комплимент, я сказал чистую правду. На самом деле она говорила удивительно хорошо, словно родилась по ту сторону Узкого моря. Или, по крайней мере, много лет прожила среди французов.
-И что вас удивляет? - Спросила она.
-Только то, что я не привык к французской речи в устах англичан, - я тщательно подбирал слова.
-Тем не менее, Гилфорд говорит так же хорошо, как и я.
-Его господин норманн, - сказал я, пожимая плечами.
Это казалось мне совершенно естественным, разве она не видела разницы?
-В таком случае, - сказала она с победоносной улыбкой, - не должна ли вся Англия заговорить по-французски, потому что все мы подданные одного господина - короля Гийома?
Я почувствовал, как мои щеки наливаются горячей краской. Казалось, что передо мной поставили испытание, с которым я по непонятным причинам не смог справиться.
-Да, миледи, - ответил я, не зная, что еще добавить.
Она нахмурилась, продолжая смотреть на меня.