— А машина вам не маловата? — недовольно спросила она.
Он улыбнулся, мельком посмотрел на приборы и включил зажигание жестом, свидетельствовавшим о большом опыте. Автомобиль глухо зарычал и устремился вперед так плавно, что Ингрид и не почувствовала.
— Я вижу, вы никогда не сидели в болиде. По сравнению с ним тут просторно.
Никакого простора Ингрид не ощущала. Она прижалась к двери, но жар тела Ральфа продолжал опалять ее. Когда он переключал скорости, его рука касалась ее бедра, и это ощущение было пугающе интимным. Стремясь отвлечься, она спросила:
— А эта машина годится для участия в автогонках?
Он покачал головой.
— Нет, я сконструировал ее для собственного удовольствия.
— Сконструировали? — Тогда понятно, почему сиденье водителя облегает его как перчатка.
— Не удивляйтесь. Мои таланты не ограничиваются выполнением функций члена правящей семьи, а также умением управляться с яхтой и быстро скакать на лошади.
Мысль о других талантах Ральфа заставила Ингрид покраснеть и отвернуться. Она обратила внимание, что посетители замка поглядывают на них с интересом. Что привлекло их внимание — машина или то, что за ее рулем сидит Ральф? Скорее последнее, решила она. Да, автомобиль существует в одном экземпляре, однако он не бросается в глаза и создан исключительно для удобств его владельца. Но Ральф бросался бы в глаза даже за рулем невзрачного пикапчика.
Ингрид, привыкшая быть в центре внимания только во время экскурсий, перевела дух лишь тогда, когда Ральф проехал через восточные ворота, миновал пропускной пункт и свернул к огромной роще, называвшейся Большим парком. Дворцовые гвардейцы узнали барона, отсалютовали ему, подняли полосатый шлагбаум и пропустили машину.
За исключением двух дней в году и особых случаев, когда парк открывали с благотворительными целями, он был недоступен для публики. Царившие здесь мир и покой ощущались физически. Ральф ехал по дороге, петлявшей между купами деревьев. Шум постепенно стихал, и вскоре рядом не оказалось ни души. Как будто они очутились за тридевять земель от цивилизации.
Ингрид перевела дух; она и не догадывалась, что затаила дыхание. В качестве служащей замка она имела право пользоваться парком и часто приводила туда Эрни на пикники.
— Я люблю это место.
Ральф кивнул и сбавил ход; похоже, он тоже дал волю чувствам.
— Тут очень спокойно. Правда, мне немного не по себе. Кажется, вот-вот по этой дороге понесутся кареты моего предка Петера.
— Тогда лес был гуще, вполне возможно, что тут жили дикие животные. Теперь я знаю, откуда взялись трофеи, украшающие стены замка. Бедняжки.
Ральф засмеялся, и от этого низкого смеха по спине Ингрид побежали мурашки.
— Несчастный случай на дороге. Убийство в стиле восемнадцатого века. А это мысль!
— Нынче уцелевшие дикие животные стремятся держаться подальше от дорог, — продолжила Ингрид, понимая, что болтовня помогает ей справиться с реакцией на близость Ральфа. — Жители все больше вторгаются в Большой парк, и поэтому лунные олени предпочитают оставаться в пределах заповедника. Я рада этому. Они такие красивые, такие грациозные создания.
— Когда я был маленьким и жил в замке, то кормил оленей с руки, — сказал Ральф. — Дедушка говорил, что о них нужно заботиться, потому что олени являются эмблемой Герольштейна. Они были моими друзьями. Я всем говорил, что, когда вырасту, буду работать в заповеднике.
Ингрид не сомневалась, что он действительно хочет сохранить уникальных лунных оленей, которые водятся только на Герольштейнских островах. Должно быть, Ральф не меньше ее радовался, что на них не охотятся уже больше ста лет.
— А потом увлеклись стипль-чезом.
Ральф лукаво улыбнулся.
— Вы должны признать, что стипль-чез куда привлекательнее работы в заповеднике.
— Да. Для мальчика-подростка.
Он тяжело вздохнул.
— Но не для женщины, которая считает идею проведения Тур д'Оберхоф вандализмом.
— Я этого не говорила.
— Но подумали.
Ингрид поняла, что ее выдает выражение лица.
— Я думаю, что такой обстановке больше подошла бы средневековая ярмарка.
— А ваша ярмарка принесет доход фонду Оберхоф?
— Зачем все сводить к деньгам?
— Затем что, нравится вам это или нет, мир стоит на деньгах. Именно поэтому нужны такие организации, как благотворительные фонды.
— Вы правы, — уступила она. — Я сделаю все, чтобы этот план оказался успешным ради фонда. — Это не значит, что ей нравится Ральф и что между ними могут быть какие-либо отношения, кроме деловых, но спорить с ним бесполезно. Ничто на свете не может заставить Ральфа передумать.