Однажды, зябким апрельским днем интерес к графическому дизайну привел ее на набережную, — так хотелось думать ей. Здесь собирались строить новое здание, причем разрабатывать индивидуальный стиль поручили одной из самых известных в стране студий графического дизайна. Уже одно это оправдывало появление Ребекки на пресс-конференции на месте будущего строительства.
Архитектором здания был Уэсли Слоан, и предназначалось оно для компании «Вайтейкер и Рид». У Ребекки, когда она, пропустив занятие по микроэкономике, спешила в район порта, было предчувствие, что она вступает в полосу неприятностей.
Она даже не предполагала, каких.
Глава 14
В 1974 году Джеду Слоану исполнилось двадцать четыре года.
С Бостонской гавани дул порывистый ветер. За год, прожитый в Сан-Франциско, он успел забыть, как холодно бывает в Бостоне, даже в апреле. И теперь с трудом переносил перепады погоды. Отец его, напротив, не обращал внимание на колючий ветер. Они наблюдали за тем, как сносят здание, занимавшее участок, выбранный для осуществления совместного проекта Уэсли Слоана и Абигейл Вайтейкер-Рид.
— Чудесное место для пресс-конференции, — сказал Джед.
Штормовой ветер развевал стальные волосы Уэсли Слоана. Этот крепкий пятидесятилетний мужчина, всецело отдавший себя работе, лишь усмехнулся:
— Твоя тетя Абигейл — большая любительница театральных эффектов. Правда, на сей раз это может ударить по ней другим концом. Что если какого-нибудь журналиста сдует с набережной, и придется его откачивать? Хотя она утверждает, что к трем часам ветер утихнет.
— Не то ему это дорого обойдется?
— Я не удивился бы. Знаешь, я очень рад, что ты приехал.
Как будто у него был выбор. Джед служил архитектором-стажером в сан-францисской фирме отца. В проект административного здания компании «Вайтейкер и Рид» он внес очень небольшой вклад. Уэсли Слоан был не из тех, кто с легкостью делится полномочиями, даже с собственным сыном. И Джед не питал иллюзий, по какому поводу он в Бостоне: просто тетя Абигейл представляет проект как семейное дело, а он член семьи. Она даже Квентина вызвала из Сайгона, куда тот отправился в октябре, чтобы поработать в отделении «Вайтейкер и Рид», открытом более десятилетия назад, с началом американского вторжения во Вьетнам. Разумеется, Квентин прилетел. Он всегда исполнял желания матери, да и пребывание в Сайгоне его порядком утомило.
По Парижскому мирному соглашению, «Вайтейкер и Рид» сохраняла деятельность в Юго-Восточной Азии в прежнем масштабе, но Абигейл с трудом примирилась, что ее единственный двадцатидвухлетний сын добровольно поехал улаживать дела компании. Джед понимал Абигейл. Она потеряла во Вьетнаме мужа. Не хватало еще потерять сына.
Джед не раздумывая отказался бы от приглашения тети, но у него была своя причина поехать в Бостон. Родители его редко оказывались в одном городе — мать по-прежнему жила на Бикон-Хилл, и теперь он решил использовать то, что и отец тоже в Бостоне. Джед собирался рассказать им о своих планах. Пригласит их пообедать и выложит все о своей предстоящей поездке на Дальний Восток. В июне должна начаться его оплаченная стажировка в Сайгоне. Ведь пока он не был готов связать жизнь с фирмой отца, да и архитектурное образование не считал уже завершенным. В Юго-Восточной Азии у него появится возможность изучить то, что не могут предоставить ни в Сан-Франциско, ни в Бостоне. Уэсли Слоан, конечно, сочтет бегство сына из фирмы предательством. Может быть, в этом есть доля правды. Но все-таки Джед должен поехать. В студенческие годы он имел отсрочку от призыва, и теперь чувствовал: надо своими глазами посмотреть на страну, где круто повернулись — и оборвались — жизни многих его друзей. И думая о молодых парнях, своих ровесниках; о чувствительном дяде Бенджамине, который казалось, вечно попадал не в то место и в неподходящее время; о Стивене Блэкберне, добродушном как никто из Блэкбернов и отличавшемся острым умом, — Джед понимал, что он должен ехать.
— Какого дьявола ее туда понесло? — проворчал Уэсли Слоан. — Что за дура?
Джед, вслед за взглядом отца, посмотрел в сторону цепей, закрывавших доступ в зону строительных работ, где ветер взметал облака пыли и мусора. Девушка в ярко-красном свитере и красной шапочке влезла на столбик ограды, словно петух на жердь. У ней был фотоаппарат, которым она поминутно щелкала.