Прежде она и не знала, что такое, эта Москва. До поездки с Бегемотом она даже ни разу и не была в ней. Да и не хотела никогда побывать, а сейчас и подавно не желает.
Неделя пролетела вдруг, как один день.
Наконец, в назначенное время мастер пришёл. Он приволок с собой небольшой чемоданчик с дрелью и другими иструментами, какими-то тестерами, осцилографом и прочей дребеденью, в которой Вероника-то и не разбиралась.
-Через часок готово будет хозяйка! - заверил установщик.
Спустя минуту он уже высверливал из входной двери старый глазок, распахнув её настежь.
В подъезде было холодно, и в квартиру задувало студёным воздухом. Вероника оделась.
Онга решила сварить кофе и угостить дяденьку, который ей почему-то понравился.
Тот делал своё дело: возился с открытой на площадку входной дверью, нахваливая её качество.
Дверь и в самом деле была превосходная: по немецкой технологии, бронированная, противовзломная - гранатой не снесёшь.
Мастер рассказывал что-то между делом, чтобы работать было не так скучно про какие-то забавные случаи с работы, и Вероника то и дело выходила в просторный коридор квартиры, поддерживать беседу, а потом возвращалась на кухню, к плите, на которой вот-вот должно было подойти к кипению кофе в турке.
-Хозяйка, к тебе какие-то молодые люди! - донёсся из коридора голос мастера.
-Сейчас подойду! - у Вероники подошёл сварился кофе, пена полезла наружу и она спешно сняла турку.
Вытерев плиту от коричневых клякс, она вышла в коридор.
-Кто меня спрашивает? - поинтересовалась она у мастера.
-А вон! - махнул он рукой на площадку.
На лестничной клетке стояли двое строго, но со вкусом одетых мужчин, в которых Вероника сразу признала кавказцев. Они стояли на лестнице, сбоку от входной двери, и выглядели прилично и даже респектабельно, с шиком. На ждавших её были длинные кожанные чёрные плащи, шёлковые белые шарфики, строгие тёмные костюмы с белыми рубашками-косоворотками, с несколькими растёгнутыми верхними пуговицами. Их присталный, стальной, холодный, равнодушный к её судьбе взгляд говорил Веронике о многом.
У Вероники что-то ёкнуло в груди, сердце ушло в пятки. Первое, что ей захотелось сделать - это закрыться, спрятаться внутри квартиры. Но мастер монтировал оборудование. Широко распахнув входную дверь, он возился, что-то монтируя на рейках косяка её стальной коробки.
Мужчины стояли и смотрели на неё, будто чего-то ожидая.
Вероника, всё-таки надеясь на чудо, что это просто очередные квартиранты - ведь огромная квартира в центре города, рядом с драмтеатром, с прекрасным видом на реку, в пяти минутах ходьбы от всевозможных удобств, стоит дорого, и, в принципе, только таким личностям и было, если разобраться, по карману снимать её, - поинтересовалась, стараясь совладать со своими эмоциями и не потерять присутствие духа:
-Вы по объявлению!
-По объявлению, по объявлению! - ответил ей тот, что был ближе к двери.
Он был ростом выше, старше и как-то солиднее своего товарища.
Веронике было тревожно, она почувствовало, как её всю стало колотить мелкой дрожью.
-Ну, проходите! - она жестом пригласила стоявших в широкий коридор квартиры, стараясь справиться со своим волнением.
Незванные гости бесцеремонно ввалились, слегка оттолкнув мастера от двери. Тот оглянулся на них, но промолчал, сделав вид, что ничего не произошло.
Мужчины в развалочку, не спеша прошли по коридору, оглядывая роскошный ремонт. Они не сняли ботинки, а ходили прямо в них, оставляя грязные следы с улицы на дорогом финском паркете. Вероника сразу отметила этот факт против своего предположения, что это могут быть квартиранты. Впрочем, несколько пар, приходивших по объявлению и до этого, тоже не хотели разуваться, даже когда она попросила их об этом.
-Чьи такие хоромы будут? - поинтересовался один из зашедших, тот, что был повыше, постарше и посолиднее, когда они оказались в конце коридора, перед входом на просторную кухню. - Твои что ли?!
-Да нет, что вы! - соврала Вероника, на душе у неё было неспокойно. -Я тут присматриваю просто!
-Ну, а хоромы-то чьи?! - снова поинтересовался тот.
Кавказцы вернулись по коридору назад и, прямо как были, в обуви, в плащах, вошли в огромный зал квартиры, сели на широкий диван, стоявший посредине комнаты, развалившись в нём как у себя дома, нагло и бесцеремонно.
Тот, что разговаривал с ней, откинул одну руку в сторону, положив её на широкую спинку канапе. Вторую руку он по-прежнему держал в кожанном плаще. Другой сел как-то поскромнее, сложив руки на коленях.