День проходил, как тучи, которые гнало по близкому небу куда-то, без цели и смысла. Где-то на западе уже стало ясно, потому что вскоре красные, теребящие сознание лучи закатного солнца окрасили белую стену комнаты в розовые тона.
Вероника было по-прежнему так больно, что она даже не могла спросить у кого-то, кто не хотел, чтобы её жизнь прекращалась: "За что?!"
Вскоре сознание, натерпевшееся принявшее достаточную дозу страдания, покинуло её, вняв её мольбам, и Вероника впала в полуобморочное забытьё.
Когда она вернулась в сознание, и её забытьё отступило, Вероника поняла, что так и лежала с незакрытыми глазами, которыми ничего не видела, всё это время.
Очнувшись, она снова окунулась в океан боли.
В номер к ней кто-то вошёл. Она услышала, как клацает замок. Звук больно резанул по её ушам.
Она по-прежнему, как и до того, как ушла, отключилась, лежала на постели голая и не прикрытая, но ей так больно было думать, что даже не было никакой возможности устыдится своего срамного вида. Она не могла пошевелить не то что рукой или ногой, даже мыслью! Даже голову повернуть в другую сторону, чтобы увидеть, кто зашёл в номер, было нестерпимо больно, и она лежала и слушала разговор вошедших, который резал мозг через её слух, как пила.
Это были две женщины, во всяком случае голоса были женские. Слышно было, как они прохаживаются по номеру, что-то обуждают между собой.
-"Мамка" сказала тут прибраться! - донеслось до Вероники режужещее мозг звуковое колебание. Это говорила одна из вошедших. Звук шёл издалека, видимо, они были ещё в прихожей номера.
-А-а-а! А чё тут было-то? - прорезал мозги Вероники вопрос другой.
По колящему сознание звуку шагов было понятно, что женщины вошли в комнату.
-Фу, как воняет! Кто тут обосрался?! - возмутилась первая, снова доставив Веронике своим вскриком боль, которая была сильнее, поскольку говорили уже где-то рядом.
-А вон! На постели лежит, сучка! Обделалась под себя! - пояснила вторая, ударив по её созаннию новой звуковой волной.
Только теперь, когда об этом сказали, и сама Вероника почувствовала вонь -ощущения запаха тоже давили мозг болью - и поняла, что это запах её испражнений.
Одна из вошедхих бросилась к окну. Слышно было, как она лихорадочно пытается его открыть, и эти резкие звуки кололи мозг Вероники, как иглы.
-Не! Я не поняла юмора! - кричала та, что дёргала фрамуги окна. -Я сейчас задохнусь! Почему мы должны за какой-то обосранной сучкой убирать?!
Окно открылось. Вероника почувствовала, как в номер врывается ледяной ветер, обжигая её неприкрытое ничем тело.
Каждое прикосновение дуновений воздуха, каждый его порыв, который касался кожи, доставлял Верониике такую боль, словно по её телу скоблили ножом.
-Слушай, успокойся! - урезонила возмущавшуюся вторая, опять саданув по ушам Вероники близким звуком. Ей казалось, что они говорят так громко, словно стреляют из пушек. -Я же говорю тебе: "мамка" попросила! Ты чё, не помнишь, что с тобой было, когда тебя посвящали?!
-Ну, уж, что не обосралась - так это точно! - ответила та откуда-то подальше, от окна.
-Откуда ты знаешь, что с ней делали?! - говорила вторая где-то совсем близко, и Веронике было больнее от этого голоса. -Тебя, можа, не так ябли, как её! Её, слышала я, дня три драли подряд! Посмотри вон: пиздень-то вся красная, аж с синевой! Навыворот! Как жопа у мортышки! Её вон спермой вырвало! С литр наверное! Ты представляешь, сколько ей в рот наспускали?! Тут что, весь "Космос" побывал, что ли?!
Первая теперь тоже подошла ближе и ответила второй у самого уха Вероники так, что она снова едва не потеряла сознание от оглушающего звука:
-Да, ништяк, ей зарядили! Обалдеть! Мама не горюй!
Теперь они говорили где-то над ней, и Веронике их речь долбила по голове с частотой барабанной дроби, всё больше выгоняя из неё жизнь.
-Досталось тёлке! - согласилась вторая.
-Ну, не знаю! Чем-то она "мамку", видать, прогневила, что с ней вот так вот! Меня, помню, культурно отъёбли три бугая, и всё! На том посвящение и закончилось! А эту!.. Эту как целое стадо бизонов ёбло во все дыры!
-Смотри! Она не спит! - заметила первая. -Отвернулась, в стенку смотрит! Подслушивает, что ль!
Вполе зрения Вероники попала женщина. Кто-то заглядывал ей в лицо, перегнувшись через тело.
-Красивая! - отрезюмировала первая, это она заглядывала ей лицо. -Ой, какая смазливенькая! Слушай, подруга, была бы мужиком, тут же бы, наверное, её отъёбла бы ещё разок! И не посмотрела бы, что обосранная вся лежит! У меня аж в трусах помокрело!