Поминки затянулись до позднего вечера. Когда ушел последний гость, женщины взялись убирать со столов, мыть посуду. Татьяна колготилась вместе со всеми, а уже в кровати почувствовала, как заныла поясница.
Часть 2
Всю ночь она ворочалась, стараясь принять удобное положение, кое-как уснула и во сне тихонько постанывала. А наутро, едва встав с постели, ощутила резкую, тянущую книзу боль, и по ногам побежали ручейки крови. Сестра Шура только ойкнула и прижала ладони к губам в испуге, а жена брата Лена быстренько выпроводила из спальни детей Татьяны, которые зашли поздороваться с мамой.
- Ложись! Ложись! – суетилась Шура, непрерывно охая и беспорядочно хватая все, что под руку попадет.
Татьяна не успела лечь, из нее будто что-то с силой выдернули, и на пол шлепнулся окровавленный плод. С криком женщина упала на кровать, и под ней стало быстро расплываться кровавое пятно. Вернувшаяся Лена подхватила младенца полотенцем, плотно завернула, положила на табуретку. Потом прикрикнула на Шуру:
- Хватит вопить! Сама, что ли не рожала? Быстро пошли кого-нибудь за врачом!
- А он живой?
- Ну ты совсем уже, что ли? У нее месяцев пять всего… Давай быстро!
Окрик возымел свое действие: Шура опомнилась и выскочила из комнаты.
В фельдшерско-акушерский пункт побежал Татьянин муж Игорь и брат Алексей. Старая фельдшерица, семидесятилетняя Анна Павловна была на месте. Она помнила не только рождение самой Татьяны, но и Тоню в детстве. Выслушав сбивчивый рассказ про выкидыш, стала методично собирать в сумку необходимые препараты. Мужчины нервно дергались, наблюдая, как старушка собирает аптечку, подолгу ищет лекарства в стеклянном шкафчике, сосредоточенно читает, шевеля губами, каждое название на упаковке, по нескольку раз проверяет, все ли уложила.
- Ну быстрее, Анна Пална! – нетерпеливо взмолился Алексей. - Там Танька кровью истекает!
- Леша, помолчи! Не мешай! – она строго посмотрела на него поверх очков. - А то я что-нибудь забуду, и придется возвращаться! Лучше скажи: весь плод вышел? Послед?
- Да я-то откуда знаю эти ваши женские дела? Не видел… Шурка сказала, кровища там…
Наконец, фельдшерица собралась и засеменила рядом с Алексеем. Танин муж давно убежал вперед.
Дома в напряжении ждало все семейство. Анна Павловна долго и тщательно мыла руки, потом выгнала из комнаты всех, кроме Шуры, сделала Татьяне несколько уколов, развернув полотенце, внимательно осмотрела ребенка.
- Мальчик… Сколько недель было?
- Девятнадцать…
- Да, правильно… Собирайся, только осторожно, тихонечко, пойдешь со мной, выскоблить надо…
Часть 3
После всех медицинских манипуляций до обеда Татьяна пролежала на койке медпункта под присмотром Анны Павловны, а потом вернулась домой. На семейном совете решено было отправить ее с мужем в город, приходить в себя. Дети оставались – куда ей в таком состоянии за ними следить? Их четверо! А Игорю самому нипочем с ними не справиться, да и на работу ему.
Когда их проводили, встал вопрос, что делать с жутким свертком. Снова Лена взяла инициативу в свои руки.
- Пойдите и закопайте его на кладбище, к отцу в могилу подхороните, там как раз земля еще рыхлая, - скомандовала она мужу и зятю.
Поскольку надвигался вечер, отложили на следующий день. Соседка Катерина сказала, что после заката появляться на кладбище нельзя – можно привлечь злых духов. Всю ночь мертвый младенец пролежал в одиночестве в спальне на голом матрасе, с которого сняли окровавленные простыни. Комнату на всякий случай заперли на ключ, потому что все боялись, как будто несчастный ребенок, не доживший до жизни, мог причинить им какой-то вред.
На следующий день, взяв лопату, Шурин муж и брат отправились на кладбище. Идти предстояло долго, крошечное тельце, завернутое в еще одно полотенце, было помещено в большой пакет. По дороге курили и разбирались, можно ли сделать так, как сказала Лена. Сосед Матвей на их вопрос ответил, что, вроде, можно. Его жена Катерина говорила, нельзя. Выкидыш – это не настоящий младенец, это еще не человек, хоронить таких на кладбище запрещено.