– Что это значит?
– Что одной только военной силой, как бы велика она ни была, всех проблем не решишь. Здесь должны быть задействованы все слои, все возможности нашей элиты: и экономические, и политические, и дипломатические, и социальные, и финансовые. И последнее – как говорится, по счету, а не по важности, – информационные.
– Не даром же говорят, что в прошлый раз чеченцы выиграли информационную войну.
– Вот именно. Может быть, именно информационная политика, в конечном счете – самое важное. Дело в том, что нельзя сбросить со счетов общественное мнение, как в Европе, так и во всем остальном мире.
Генерал Матейченков и генштабист Николай Иванович встречались еще несколько раз – помимо существенного обмена информацией они чисто по-человечески симпатизировали друг к другу.
Оба, конечно, были заняты выше головы, но окошки во времени появлялись – то полпреда вызывали в Москву, то Николай Иванович по служебным делам вылетал в Чечню.
– Слушай, а как начиналась вторая чеченская? – спросил однажды Матейченков, когда их дорожки пересеклись на закрытой военной авиабазе. – Как в Генеральном штабе ее готовили?
– Что именно тебя интересует?
– Наши действия именно с точки зрения сотрудника генштаба. Ведь именно с тех времен идут корни нынешней ситуации, с которой мне теперь изнутри приходится разбираться.
Генштабист задумался.
– Тебя цифры не пугают?
– Наоборот, чем их больше, тем лучше.
– Ну, тогда слушай.
– Неужто все помнишь?
– Как стих Пушкина, который в школе учил.
– Тогда давай.
– Стих?
– Цифры.
– Перед началом военных действий к административным границам Чечни стянули войска.
– Конкретно.
– Помню, за неделю численность наших войск увеличилась вдвое.
– Сколько их стало?
– Было – восемь тысяч, стало – шестнадцать. Из них девять тысяч – это наши армейцы, солдаты и офицеры. Пять тысяч – части внутренних войск МВД, это по твоей части.
Матейченков кивнул.
– В последнюю цифру входят и сотрудники правоохранительных органов. Наконец, к границам Чечни были подведены резервные подразделения пограничников.
– Этих сколько?
– Две тысячи.
– Да, это совпадает с моими данными.
– Ну, главную часть группировки, как ты сам понимаешь, составляют армейские части. До начала боевых действий там были сосредоточены подразделения Северо-Кавказского военного округа.
– Насколько помню, это были 136-я и 205-я мотострелковые бригады, а также 7-я воздушно-десантная дивизия.
– Совершенно точно, – подтвердил Николай Иванович. – А сейчас, перед началом активных боевых действий, к ним начинают перебрасывать свежие подкрепления из всех других военных округов России.
– Что явилось ядром предстоящих операций?
– Пять усиленных батальонов ВДВ.
– Сколько всего десантников?
– Две с половиной тысячи.
– Для начала неплохо, – произнес Матейченков, – при условии хорошей подготовки.
– Подготовка была хорошая, видел показательный бой, ребята действовали на славу.
– Откуда их перебросили?
– Из Тулы, Пскова и Иванова.
– Все?
– Еще перебросили морскую пехоту: девятьсот человек с Балтийского и одна тысяча – с Северного флотов.
– Это живая сила. А как с техникой?
– Да тоже все вроде сделали правильно. По оперативным данным, боевики к этому времени понастроили множество укрепленных баз, для их уничтожения требовалась тяжелая техника. Поэтому на Северный Кавказ перебросили – кстати, из Кузбасса – 74-ю мотострелковую бригаду…
– Кажется, около 4 тысяч человек?
– З800. Добавь сюда подразделения Московского военного округа общей численностью до двух тысяч военнослужащих, а главное – с бронетехникой и артиллерией разных калибров.
– Расскажи про самое начало военных действий, – негромко попросил генерал Матейченков.
– Ну, точной даты и часа выступления не знал никто, кроме высшего командования. Как положено. Поэтому напряжение у всех достигло предела.
Я пытался выведать у своих начальников хоть какую-то информацию, но тщетно. Только один из них – не хочу называть его фамилию, он твой хороший знакомый – сказал мне одну вещь, которая тогда мне показалась и странной, и немного смешной.
– Запомни, Николай Иванович. Ты серьезный офицер, тебе можно доверять… Операция начнется либо на этой неделе, либо на следующей, но обязательно – в выходные дни.
– А в самом деле?
Я тоже удивился:
– Почему в выходные?
– Очень просто: газеты в воскресенье не выходят.
Спрашиваю:
– А телевидение?