Вот как случилось, что в день великого уаза и открытия школы Астемира в третьей паре стояли Баляцо и его старуха.
Астемир подал команду:
— Раз! Два! Три!
И хотя он объяснил Лю и Тине, что по этой команде они должны идти к порогу, ученики растерялись, и цепочка двинулась не так стройно, как хотелось бы Астемиру.
Зеваки спрашивали:
— Что значит «раз-два-три»?
Какой-то знаток ответил, что такая команда подается русским солдатам. Тогда, конечно, в дело вмешалась Чача. Она закричала:
— Зачем подают детям русскую команду? Разве их поведут на войну?
— Нет, не на войну команду подают, — объяснил знаток, — а чтобы ноги шли шибче.
Пары, одна за другой, вошли в дом, отведенный для школы. Толпа из-за плетня хлынула во двор, Астемир решил, что это к лучшему, и никого не прогонял, хотя от голов, льнувших к окнам, в классе потемнело.
В последнюю минуту к ученикам присоединилась Сарыма. За Сарымой прибежала Рум. Хорошие примеры заразительны. Еще несколько мальчиков и две девочки, нерешительно стоявшие в стороне, бросились за парами, произошло замешательство, но ученик дед Баляцо, отец народного милиционера Казгирея, быстро установил порядок.
Колокол Астемира, видимо, прозвонил в добрый час.
Лю чувствовал себя довольно уверенно. Он взял карандаш и, покуда отец развешивал на стене картины, попробовал карандаш на бумаге. Другие дети следили за Лю с восхищением и почтительностью. Лю успел шепнуть на ухо Тине, что карандаш легко скользит по бумаге.
Взрослым ученикам хотелось узнать все сразу. Что изображено на большой бумаге, которую Астемир называл картой? И в самом ли деле он называет землей цветистый шар на палке, больше похожий на детскую игрушку волчок? Хотелось научиться измерять землю, получаемую от земотдела, считать на счетах, расписываться. Дед Баляцо сказал:
— Астемир, ты начни учить самому трудному, легкое мы будем постигать между делом дома.
— Валлаги, — отвечал Астемир, который от волнения и сам позабыл, с чего он хотел начать, — самое трудное — это сесть за парту, взять в руки карандаш.
Астемир подошел к Баляцо, подал ему карандаш, и старик встал, торжественно протянул обе руки, как будто принимал свою часть бараньей головы на большом пиру.
Урок начался.
Астемир обошел всех учеников, всем позволил дотронуться до цветистого шара — глобуса. Исхак потрогал его осторожно, как бомбу, грозящую разорваться. Баляцо опять усомнился насчет того, что шар может изображать землю. А скептик Еруль сказал:
— Зачем ты, Астемир, держишь у себя детскую игрушку? Отдай ее Лю, а сам возьми Коран и учи неграмотных стариков священной черноте этой книги.
— Всему свое время, — отвечал учитель. — Сейчас будем учить русские буквы. — И Астемир начал выводить мелом на доске замысловатые значки.
Ученики следили за движением руки Астемира, как охотник следит за лисой, осторожно вылезающей из норы. Всем хотелось вернуться домой с добычей, с новым знанием.
— Назови мое имя! — обратился учитель к Лю, и ученик безошибочно и весело ответил, что имя учителя — Астемир.
— Да, — согласился учитель, — мое имя — А-сте-мир — начинается с буквы «А». Всякое имя пишут с большой буквы. Большая буква «А» пишется так.
И Астемир нарисовал букву «А». Сразу стало интересно.
Каждому захотелось узнать букву, с которой начинается его фамилия. Но некоторые испытывали разочарование: разве это наука? О чем говорит Астемир? Плетень состоит из кольев и прутьев, а слова состоят из звуков… Чудно! А всякое ли имя достойно того, чтобы писать его с большой буквы? Не правы ли старый Еруль и Исхак, не лучше ли учить и стариков и детей священной черноте Корана?
Астемир отвел глаза от доски, собираясь возразить крикунам, и замер, не веря своим глазам: в дверях стоял Казгирей Матханов.
— Салям алейкум, Астемир! Салям алейкум, Баляцо!
— Алейкум салям, — почтительно отвечал Астемир.
— Позволь мне принять участие в твоем уроке.
— Если тебе это угодно.
— Мне интересно услышать, чему и как ты учишь. Я помню твои умные слова на суде, знаю, что ты хороший арабист.
— Скромными силами наделил меня аллах, — отвечал Астемир. — Но, видно, он хочет помочь мне, посылая в эту минуту такого ученого человека. Не согласен ли ты занять мое место перед учениками?
— Нет, Астемир, не затем я оставил столы перед мечетью и пришел сюда. А помочь — помогу охотно. Слышал я слова этого старика. — Казгирей указал на Еруля. — И они понравились мне. Мне кажется, что старик понимает дело. Вот у вас новая школа. Но не вижу я на ваших столах священных китапов и Корана, не слышу языка науки. Арабский язык — вот язык мусульманской мудрости, а Коран — ее основа. Арабский язык всегда был языком кабардинской грамоты. Внеси в свою школу Коран, сочетай с этим преподавание точных наук — географии, арифметики, и тебе не нужно будет заманивать детей кукурузой. Ничего, что некоторые не понимают этого, блуждают впотьмах без фонаря в руке. Не имеет фонаря и Инал. Однако поймет и он.