- Сейчас мы с вами выйдем в сад, ребята. - Бодрым тоном предводителя скаутов сказал я. - Я очень прошу вас идти за мной и никуда не сворачивать. Будет просто прекрасно, если вы вообще постараетесь наступать на мои следы иногда лучше перестраховаться... Очень может оказаться, что от этого зависит ваша жизнь. Скоро мы будем дома, и тогда можете задавать мне всякие вопросы, радоваться, возмущаться, пугаться и вообще творить все, что вам заблагорассудится... хоть в голом виде на столе плясать! Сэр Шурф, тебе придется идти сзади и следить, чтобы все было путем - ты уж извини, но кроме тебя некому. Идемте, чего тянуть!
Я сочувственно подмигнул тройняшкам, окончательно притихшим после моей пламенной речи - дескать, не берите в голову, мало ли, какие страсти я могу наговорить под хорошее настроение! - и решительно распахнул дверь, ведущую во двор. Там была ночь. Я уже забыл, что ночь может быть такой темной - над нами нависла сумрачная темно-лиловая клякса неба, затянутого тучами, никакой там луны, или хотя бы фонарей... Но я отлично знал, куда мне следует идти: свернуть направо, в самую гущу запущенного старого сада, где-то там есть заросшая травой древняя каменная лестница, по которой можно наощупь спуститься по склону крутого холма вниз - туда, где блестит мокрая от недавнего дождя ажурная металлическая ограда. Я догадывался, что за "лазейку" имел в виду Менин - мне даже было известно, в каком месте ограды не хватает одного прута, а соседний прут аккуратно отогнут, словно специально для того, чтобы через эту прореху могли пробраться не только шустрые мальчишки, которых хлебом не корми - дай пролезть в чужие владения, но и солидные взрослые люди, не страдающие чрезмерной худобой. Сейчас это было как нельзя более кстати: меня как раз сопровождала целая толпа этих самых "солидных взрослых людей" и "чрезмерной худобой" никто из них кажется действительно не отличался...
Надо отдать должное моим спутникам: никаких проблем у меня с ними не возникло. Все-таки это были отлично вышколенные придворные Его Величества Гурига VIII, а не какие-нибудь перепуганные фермеры, так что они молча следовали за мной, не суетясь и не оглядываясь по сторонам. Сестрички тоже дисциплинированно семенили по моим следам, трогательно взявшись за руки наверное больше всего на свете они боялись потеряться. Даже Друппи проникся серьезностью происходящего и испуганно жался к моей ноге вместо того, чтобы с восторженным лаем носиться по старому саду, чего я в глубине души ужасно опасался. Так что бдительный присмотр Лонли-Локли оставался чистой воды формальностью, необходимой скорее для моего душевного равновесия, чем для пользы дела.
Я сразу нашел лазейку и остановился возле нее, чтобы одарить своих спутников последним напутствием.
- Сейчас я перелезу за ограду, а вы следуйте за мной. Спешить не стоит, волноваться тоже. Все будет в порядке. Я встречу вас с той стороны и помогу, если будет нужно. Шурф, ты по-прежнему прикрываешь отступление и следишь, чтобы никто не потерялся - такая уж у тебя горькая доля...
- Почему "горькая"? - Усмехнулся он. - Как ты все-таки любишь сгущать краски!
- Есть такое дело. - Гордо согласился я. А потом позволил себе не минуту - всего лишь секунду! - слабости: испуганно посмотрел на прореху в ограде, за которой меня ждала только темнота ночи, да нет, какой там ночи непроницаемая темнота абсолютной неизвестности. Я разрешил себе замереть от ужаса и даже неслышно прошептать онемевшими губами: "только пусть с нами все будет хорошо, ну пожалуйста!" Моя секунда закончилась, так что я сделал глубокий вдох - последний глоток холодного ночного воздуха этого непостижимого места, пропахшего сыростью, мертвой прошлогодней травой и хвоей, на прощание! - и решительно проскользнул между прутьями решетки. Тот невероятный факт, что мне удалось не зацепиться полой Мантии Смерти за обломок стального прута, я до сих пор считаю главным доказательством абсолютной ирреальности нашего путешествия домой... Как только мои ноги коснулись земли по ту сторону ограды, мне пришлось отскочить в сторону: храбрец Друппи последовал за мной не задумываясь, так что у него были хорошие шансы в очередной раз извалять меня на земле.
- Молодец, а теперь сиди смирно. - Строго сказал я. Это не очень-то помогло: мой пес твердо вознамерился немного пообниматься, это несвоевременное, но непреклонное решение было огромными буквами написано на его счастливой морде.
- Сейчас позову дядю Шурфа! - Грозно пообещал я. К моему неописуемому удивлению, пес жалобно взвизгнул и послушно уселся в метре от меня. Я восхищенно покачал головой: все-таки сэр Лонли-Локли был самым невероятным существом во Вселенной: одного звука его имени оказалось достаточно, чтобы усмирить сумасшедшую мохнатую стихию по имени Друппи!
- Макс, где вы? - Раздался жалобный голосок одной из сестричек. Я протянул руку в темноту, непроницаемую даже для моих привычных к темноте глаз, и в нее тут же вцепилась маленькая теплая ручка.
- Ну иди сюда. - Я старался говорить тихо и ласково, словно мне предстояло сделать укол перепуганному ребенку. - Вот так... Это ты, Кенлех?
- Да. - Жалобно пискнула она.
- Видишь, я уже вас не путаю... Между прочим, мы только что перешли на "ты", еще и получаса не прошло, уже забыла?
- Нет. - Она неожиданно появилась из темноты и уткнулась носом в мое плечо. - Просто ошиблась... Ой, Макс, я так испугалась! Сунулась за тобой в эту лазейку, а там ничего нет!
- Это моя вина. - Вздохнул я. - Наверное, я должен как-то вам помогать... подавать руку, что ли? Так что отпусти меня, ладно? Сейчас попробуем извлечь оттуда всех остальных. Лучше отойди подальше, а то затолкают.
- Да. - Она неохотно отпустила мое плечо и сделала шаг назад.
Я снова протянул руку в темноту, откуда только что появилась леди Кенлех, и на всякий случай громко крикнул: "Я здесь!" Через несколько секунд мне пришлось одной рукой вытирать слезы смертельно перепуганной Хейлах, а другой извлекать из темноты нервно хихикающую Хелви. Наверное мы с ней родственные души, на ее месте я бы и сам так хихикал! Потом дело пошло легче: я уже наловчился протягивать руку в нужном направлении, да и нервы наших с Его Величеством Гуригом придворных были покрепче, чем у сестричек. Через несколько минут я поморщился от железной хватки сэра Лонли-Локли: грубая кожа его защитных рукавиц представляла собой не совсем тот материал, прикосновение к которому доставляет неземное наслаждение!