— Ты восхищаешься им.
— Да, и так делает каждый, кто с ним знаком. Он играет с лучшими, но его сердце все равно остается чистым, он всегда играет правильно, честно.
— И как твое прошлом может ему навредить? — брови Маргрит сошлись вместе, пытаясь понять, что Лондон хотела ей сказать.
Лондон посмотрела на свой стакан, наблюдая за поднимающимися пузырьками к поверхности, и выдохнула, словно солдат, идущий на смерть.
— Мое прошлое напрямую ударит по его репутации... я из Ирана, Маргрит. Это страна отличается историей исламского фанатизма. Дерек работает в американской политической системе. Есть люди, относящиеся ко мне...
Ее подруга быстро вдохнула.
— О, моя дорогая.
Они уставились друг друга, проговорив взглядом тысячи слов, при этом молча.
— Может тебе открыться перед ним? Расскажи ему все. Возможно, он найдет способ все скрыть?
Лондон отрицательно покачала головой.
— Если он узнает, то придет в ужас. Он — воплощение американской мечты. Его мир, где преданность нации не подлежит сомнению. Скандал на сексуальной почве — это одно, а связь с внешними врагами — это совсем другое. Не думаю, что узнав мое прошлом, он по-прежнему будет иметь со мной отношения.
— По крайней мере дай ему шанс?
— Нет, — ответила она лаконично. — Я не лелею надежды.
Надежда представляла наиболее опасную угрозу для ее сердца, и надежда очень хотела в нем поселиться, дай только шанс.
— Какого хрена ты делаешь, Маркус?
Дерек смотрел на своего младшего брата, стоящего со спущенными брюками, болтающимися у щиколоток, и двигающего бедрами между слишком голыми ногами Рене. Он незапланированно приехал в офис, и теперь очень хотел бы стереть из памяти, то крушение поезда, которое разворачивалось прямо перед ним.
— Господи, Дерек, — зарычал Маркус, притягивая к себе Рене, чтобы как-то прикрыть ее наполовину одетое тело. — Ты не можешь дать нам минутку?
Дерек развернулся, направляясь к двери.
— Я выйду сейчас из комнаты. Дай мне знать, когда я смогу войти, — он вышел в коридор и прислонился к противоположной стене, задрав голову и глядя на холодный мрамор стен. Господи. Словно у него не было других проблем на данный момент. Как с ним мог поступить так Маркус именно сейчас? Он же сказал ему в недвусмысленных выражениях, не приближаться к Рене. Маркус не возвращался вот уже несколько секунд, поэтому у Дерека было время подумать, что ему придется предпринять по отношению к Рене, чтобы ей не было так больно, когда его брат исчезнет с ее горизонта. Не дай Бог, Рене решит уволиться, он отчаянно нуждался в ней, чтобы работа оставалась такой же бесперебойной, особенно в середине этой заварухи, в которую он влип, а Рене прекрасно удавалось с этим со всем справляться.
Дверь открылась, и появился Маркус.
— Послушай, — сказал он, — это все моя…
— Ты чертовски прав, — воскликнул Дерек, тыча ему в грудь. — В мой офис. Сейчас же. — Он прошагал мимо Маркуса, Рене неподвижно стояла в центре приемной со спутанными волосами и мокрыми глазами от слез.
— Садитесь, — сказал он ей, его голос прозвучал жестче, чем ему хотелось на самом деле. — Мы поговорим через несколько минут.
Тридцать минут спустя он все еще орал на Маркуса и чувствовал, как у него зашкаливает артериальное давление.
— Она может выставить иск за сексуальное домогательство, и мы оба пойдем в суд. Я не могу поверить, что ты поступил так безответственно, причем именно сейчас. В мире нет такой женщины, из-за которой стоило бы так разрушать свою карьеру, Маркус. Господи, ради Христа, — почему-то в глубине его сознания прозвучала ирония самого заявления, но Дерек был слишком зол, для решения собственных неувязок. Ему хотелось ударить что-то или кого-то.
Дерек отвернулся и засунул руки в карманы, изо всех сил стараясь сохранить контроль. Он чувствовал себя преданным, причем единственным человеком, которому готов был подставить свою спину. Он дал Маркусу все, еще с детства, он покупал ему все, что он хотел или в чем-то нуждался. И единственное, что он попросил взамен — лояльности. Теперь Маркус ударил его в спину. Было больно, и время совершенно не подходящее, самое ужасное время.
Маркус тихо произнес:
— Она не собирается подавать на нас в суд за сексуальные домогательства.
— И откуда ты это знаешь?
— Потому что все не так.
— Ты трахал ее в моей приемной. На что именно это похоже? — зарычал Дерек.
Маркус стоял перед ним с покрасневшим лицом и у него тряслись руки. Дерек так далеко углубился в свою боль, что не видел предупреждающие знаки.