- кто ты черт возьми!
- Аббадон. Тот, самый, кто вершит судьбы других людей. До завтра Самира. Отдыхай
глава 31
Глава 31
Встать, суд идет! - проговорила секретарь в зале суда. Судья молотком ударил по столу отбивая в моих ушах ритм замедленной моей погибели. Вот и настали последние мои часы на мнимой свободе.
…Дело заслушивается в отношении гражданки Сахимовой Самиры..., но дальше я не слышала речь прокурора, потому что фамилия у меня была Асадова, а не Сахимова, мы развелись, я точно помню, как подписывала документы. Что вообще происходит или происходило за моей спиной
Вы признаете себя виновной? – слышу вопрос от судьи, а в ушах до сих пор слышится отголоски Сахимова. Ни к чему ходить вокруг до около, лучше закончить с этим раз и навсегда и единственное что смогу решить сама, это то, чтобы этот спектакль прекратился раз и навсегда. Прямо сейчас. По моей инициативе, а не по его
- признаю, - опустила голову вниз, нервно теребя свои пальцы на котором до сих пор покоилось обручальное кольцо и мертвенно опустилась на стул без разрешения судьи.
- подсудимая встаньте! Садиться суд право не давал, - грубо сказал, чтобы знала деточка свое место
- я не улыбалась. Молча поднялась, - раз суд желает, чтобы я встала, что же, так тому и быть
- не желаете выслушать сторону обвинения? Им есть что про вас сказать! Недопустимо игнорировать работу, которая была проведена следователем и прокурором.
- раз вы и это желаете, что же, можно послушать свидетелей.
Первой выступала мать Азамата, только в зале суда узнала, как ее звали, именно «звали», потому что она для меня больше не существует, для меня она больше никто.
- Жанна Викторовна, что вы можете сказать про Сахимову Самиру, - задавал стандартные вопросы прокурор.
- Ваша честь! Эта мразота специально подстроила так чтобы быть ближе к моему сыну, мало того, что к нему в кровать легла дак еще и обрюхатилась. Это…это невиданная наглость. Деньги. Ей нужны были деньги, чтобы покупать себе наркоту к тому же она часто бывала одна в комнате, не выходила. Может быть она там и кололась.
- протестую, Ваша честь, - подал голос мой государственный адвокат, которого вижу впервые в своей жизни. – Это всего лишь домыслы
- ваша честь! Позвольте пригласить в зал суда Ивана Козлова – это именно тот молодой конвоир, который прольет свет в этой сложной истории, - проговорил прокурор
- значит Иван и к тому же он не Козлов, а козел, который в глаза не сумел мне посмотреть, а говорил о какой-то влюбленности, или мне это уже показалось. Скорей всего – показалось. Разве можно любить меня такую? Без власти брата! Без родовую, бомжиху одним словом
- Ваша честь – эта девушка, Самира…в тот вечер она пришла в отделение…она мне показалась странной, неадекватной и с синяками на руках. Сначала я не придал этому должное внимание, но чуть позже я вызвал врача, который сообщил о факте в содержании в крови у девушки кокаина и … и еще…
Но договорить Ивану не дал прокурор, который приложил к делу справку от медицинского учреждения подтверждающая слова, что я наркоманка.
Основываясь на показаниях свидетелей. Суд просит максимальный срок Сахимовой Самире десять лет строго режима, но раз девушка беременна, то срок восемь лет шесть месяц с отбыванием в колонии строго режима.
Руки похолодели. На восемь лет я была не готова, не так много. Когда я выйду из тюрьмы дочь моя будет во втором классе, и она для меня, как и я для нее буду чужой. Родные и чужие одновременно. Пальцы сморщились от холода, сжались. Обручальное кольцо скатилось с безымянного пальца и звонко покатилось по мраморному полу.
Судья ушел для вынесения приговора, пока я сидела и смотрела на свое кольцо валявшее по середине зала суда. Я также, как и это кольцо, выглядит дорого, но никому не нужное. Выкинутое на произвол судьбы.
Адвокат сидел по правую руку от меня, общался по телефону, обсуждая планы на сегодняшний вечер. Всем плевать! Насрать на чужие проблемы и на чужую боль. Потому что никто и не спросил, а что у тебя на душе и что ты чувствуешь? И какого это любить человека, который вершит твою не судьбу, а жизнь.
Смогу ли я! Справлюсь ли я! вот так в одиночку сидеть из-за дня в день и смотреть в серое пятно своей клетки восемь с половиной лет. Нет! Не справлюсь! Нет, я сойду с ума однозначно! Или наложу на себя руки.
- встать, суд идет!
вновь повторила свои слова секретарь. Вот и настал мой час. Настала кульминация моей жизни. Лишь бы ноги не подвели – устояли. Если любит, если что-то для него значила или значу хоть немножко, хоть чуть-чуть, то на условку, я согласна на условку даже без права выезда из города.