- тебе не следует этого знать
- изуродуешь?
- хуже. Гораздо хуже.
Чем сильнее любишь, тем больнее хочется отомстить за нелюбовь.
Любовь Самира, сильнее смерти. Жизнь забрать не так сложно, как вырвать сердце из груди любящего человека.
Но к сожалению, это не всё. Не знаю к счастью или к твоему разочарованию.
Аня докладывала мне о тебе, где ты! С кем ты! Как ты! Я догадывался что ты любишь меня, думал, что всему виной деньги, но, когда, пришел в ту квартиру на тридцати метрах и увидел тебя, то понял, что виноват перед тобой за то, что пользовался тобою. Да, Самира, я пользовался! Испытывал тебя! По телевизору меня крутили каждую неделю и это сделал я специально для тебя, чтобы ты видела, как я счастлив без тебя с Софи, только на Боли я с ней не ездил все это было фарсом, только мои чувства к тебе не фарс…Я просто страдал по тебе без тебя.
глава 51
Глава 51.
Воспоминания. Зал присаженных, точно также как много лет назад, а кажется это было совсем недавно.
Только теперь я вершу судьбы других людей. Помиловать или сгинуть мертвым душам в их ларец под названием клетка.
В такие моменты, когда сердце рвется к прощанию, разум говорит НЕТ.
Я не святой и не хороший, я за гранью добра и зла. Я хуже, чем я есть на самом деле, но детей насиловать это страшно для такого как я.
Взяв себя в руки, нацепив маску холодного циника. Никому не нужна твоя слабость и прощение. Прощением – пользуются, воспринимая за слабость.
В зале суда увидел Самиру, конечно, кроме Игната ей никто не мог был сообщить, что именно сегодня совершится правосудие над Иваном Козловым и моей мачехой.
Настала пора ставить точку и приводить жизнь к логическому завершению подмывая за собой шлейф грязи, снося не верные границы в слове «любовь». Многие опорочивают, изуродуют слово любовь, скрывая свои пороки, блуд, распутство, прыжки на сторону других. Мерзко и смрадно.
Посмотрев на молоток и ударив по столу скомандовал, - Встать! Суд идет. Слово предоставляется государственному обвинителю Сахимову Игнату, - пока слушал Игната долго смотрел на Самиру глаза в глаза и не понимал, что в ней такого что я простил ее брата, разрешил ему занять свое прежнее место. Нельзя, так нельзя, нужно срочно остепениться, а не смотреть как последний глупец перед сотнями граждан на свою жену. Так недопустимо. Так нельзя.
Процесс шел своим ходом, подсудимый, свидетели, прокурор, и все так по цепочки. Почему жизнь не обрушила на мою голову бумеранг не прошлась по мне табуном горе и несчастья, ведь я стольких погубил, а всевышний наградил красавицей женой и здоровым ребенком которого я не заслуживаю.
Здраво мыслить я не мог, а вести процесс был просто не способен. Пришлось удалиться на перерыв, только ударив молотком, встал из кресла глядя на свою жену, и оба, не отрывая глаз друг от друга отдалялись оба синхронно шаг в шаг, дыхание в дыхание. Будто она телепат или правда говорится муж и жена одна сатана, мыслим одинаково, желания едины на двоих, мыслим обо одном и том же будто в браке сотню лет.
Дойдя до своего удаленного кабинета, увидел Самиру стоящую у стеночки как первокурсница. Одну ножку согнула в колене и облокотила об стену, как это часто снимают режиссеры американских фильмах ночных бабочек. Ждала меня. Знала мыслями, что я ее жду. Хочу. Желаю.
Без лишних слов и фраз мы поцеловались, а я лишь успел машинально открыть дверь своего кабинета и запустить в него Самиру. Не включая свет, боясь лишиться жалких секунд на поиск выключателя. Нам было так хорошо, блаженно вместе.
- откуда ты узнала о суде? Игнат сказал?
- Софи…Софи сказала мне
- опрокинул жену на рабочий стол, - ты, когда ни будь мечтала заняться любовью на столе судьи города? – расспрашивал, продолжая расстегивать бляшку на брюках и спуская вниз
- никогда не думала, но мне нравится
- развратница моя. У нас всего пять минут
- мало. Слишком мало времени Азамат Мустафаевич
- дома продолжим, - шлепнул по ягодице. – У нас вся жизнь впереди. И не смей называть меня по отчеству, ни к чему официоз, если мы наедине, одни сейчас.
- Азамат, - приподнявшись со стола, поцеловав руку мужа, - прошу. Не гони меня. Я буду как мышка смирно сидеть и молчать тихо, тихо…обещаю.