Томление
Фараон во Египте люди озлобляше
Божия работою и люте бияше,
Иже к Господу Богу слезно вопияху,
свободы от бремене усердно желаху.
И внушив Бог глас вопля, люди свободил есть,
мучителю же отмсти, в мори погрузил есть.
О коль мнози днесь люди Божия пленяют,
нестерпимое бремя на ня налагают!
Верою единаго знающий Бога,
братии си зла люте налагают многа
Чрез труды, грабление и раны велики,
их же глас плача входит во уши Владыки.
Что убо имать Господь за ня сотворити?
Известно, яко имать жестоко отмстити.
Аще ся не покают, будут погружени
в мори адстем и огнем без конца дручени
Торг
Торжники из церкве Христос избивает,
яко торг без греха никогда бывает.
Торжество
Сесостр шах Перский силно воеваше,
враги же сокрушь, торжество свершаше
Четыри крали в коней место бяху,
возторжественный иже с ним влечаху.
Он же, на возе седя, веселися,
гордостно славен людем си явися.
Егда же тако напыщен седяше,
един от царей на коло смотряше
Часто, прилежно. То шах видя, рече:
Что на колеса зриши, человече?
Он же отвеща: То мя удивляет,
яко, что горе, то низу бывает,
И еже низу, то к верху восходит,
скора измена див ми в уме родит.
Сразуме Сесостр мудро гадание,
взя в ум щастия непостояние.
Яко то кого превыспрь возвышает.
в мале времени излиха смиряет
И низу сущих возносит высоко,
даже едва их смеет зрети око.
Отверже гордость, испряже три крали,
иже в скот место под ним работали.
Тофеф
Тофеф во Иудеи место негде бяше,
на нем же скверный кумир Молоха стояще,
Ему же Иудеи чада приношаху
и на огни во жертву, увы, сожигаху.
Глаголет же ся Тофеф, от тоф изведенно,
что языком еллинским тимпан преведенно,
Ибо. елма жидове сыны сожигаху.
в то время тимпанници тимпаны бияху.
Да тех гласом глушится вопль сынов кричащих
и не печалит сердец жертву приносящих
Трезвение
Амефист камень — образ трезвения,
а коня хранит от преткновения.
Плоть наша конь есть, требе есть держати
амефист мыслный. да бы не падати.
Той трезвение право ся толкует,
кто живет трезвен, нимало бедствует.
2
Трезвение доброты всякия раждает,
пиянство паки злоб всех виновно бывает.
Того ради трезвенни, братие. бывайте,
яко змия, пиянства вреднаго гонзайте.
Триумф, или торжество победное
Рим ветхий егда в силе своей бяше
и негли весь мир во власти держаше,
Внегда случися на нь кому востати,
брань кровавую мечем воздвизати,
Ратныя люди против посылал есть
и воеводе все дело вручал есть.
Той аще промысл знатный проявляше
и силны враги бранию смиряше.
Аще воинства Римска не губил есть,
а враг пять тысящь боем поразил есть
Единем, тому закон ликовати
повелеваше, ли триумфовати.
Еже есть, светло в град Римский входити,
славу победы народно явити.
Иже вход каков бяше. да знается,
се пером моим миру предается.
Во-первых, иже вожд торжествоваше,
собрав вся воя, крепость их блажаше
И раздаяше венцы им различны,
по коегождо службе преприличны.
Овым — златыя, иным — сребреныя,
неким же в почесть — токмо дубовыя.
Различнии же их образы бяху,
противу делу вси ся устрояху.
Аще кто первый на стену возьиде,
стенообразный тому венец приде.
Аще кто град взя, тому венец бяше
дан. иже града образ имеяше.
Аще на мори корабль вражий ял есть,
тако образный венец восприял есть.
Раздель же венцы, яко подобаше.
на колесницу пресветлу въсхождаше.
Торжеству сличну. под ню же впряжени
иногда бяху скории елени.
Иногда паки лвове прелютии,
иногда кони, яко снег, белии.
Теми вожд возим, чрез врата вхождаше
торжественная, яже град создаше
Во славу его нарочито зело.
да торжествует грядый в град весело.
Но въпреде его мусикия бяше.
яже различне радость восклицаше.
Трубы, органы, кимвалы звяцаху,
сердца зрителей в радость возбуждаху.
По них волове, венцы украшени,
златорозии бываху ведени,
Иже ся в жертву Дию закалаху,
не убо Бога истиннаго знаху.
Та же користи. титлы побежденных,
род и образы градов заплененных
Преднесошася. и вод ими бяху
звери страннии, народ удивляху.
Тужде древеса ношаху странная,
во Римстей стране не у виденная.
Въслед их ступаху, иже побежденни,
и железными оковы скрепленни.
Изряднее же вожди вражих полков
сляцаху выя от тяжестных оков.
По сих златии венцы возблистаху,
яже вождеви страны присылаху.
Наконец, сам вожд, седя в колеснице,
в порфире, в злате явствова си лице,
Запястиами златыми блистая,
венец Дафниев на главе ношая.
Такожде и ветв в деснице держаше,
чрез украшенна в град врата вхождаше.
О воистинну честь велика зело,
име в нем быти сердце превесело.
На торжество то людие бежаху
белоодеждни и вси восклицаху,
Приветствующе победы оному,
яко вождеви преумнохраброму.
В той же самый час бяху отверзени
идолов храмы, венцы украшени.
Дым фимиама сладкий испущаху,
обоняющых чувство услаждаху.
Торжествуяй же в главное здание,
в Капитолиум, твори ступание,
Иде же пленных, яко же хотяше,
или в работу, ли на смерть даяше.
И до конца дне он бе повелитель,
в делех известных по воли правитель.
Но прежде тех дел, жертвы приносил есть,
благодарныя Дию, и просил есть.
Еже и вопред Рим ему хранити,
противу врагом в пособие быти.
Потом народне сам пиршествоваше.
царства велможы к себе призываше.
Но к тым же скоро посыла молити,
да не изволят на пир приходите.
Еже бы болшу не приити кому
и не преяти в той день чти оному.
В конец торжества к людем исхождаше.
сребро за радость щедро раздаяше.
Иже весоло ему восклицаху,
подобных торжеств и напред желаху.
В домы отшедше. во книги писаша,
веком последним память оставляша.
Сию же светлость не всуе твориша.
иныя вожды к рвению будиша
И люди ратны, да сии ратуют
храбро, ови же умно вождествуют.