Эпизод 46
Я сидела на кровати, поджав под себя ноги, и смотрела в окно на большую белую луну, наполнявшую палату неестественным светом. Верух сидел рядом на полу.
— Скажи, что тебе хорошо рядом со мной.
— Верух, отстань.
— Тебе ведь плохо без меня? Правда?
Я посмотрела на него.
— Как тебе без меня, скажи.
— Давай молча посидим.
— Ты меня любишь?
— Верух…
— Я тебя люблю. А ты меня любишь?
В глазах Веруха угрожающе разрасталась ледяная бездна.
— Перестань, придурок ты хренов. Мне страшно.
— Страшно со мной или страшно без меня?
По моей спине холодной волной пробежали мурашки.
— Ты же меня любишь…
Я попятилась от него. Он привстал и протянул ко мне руки.
— Никто не знает и не любит тебя так, как я. Иди ко мне.
— Верух, прекрати.
— Скажи, что ты меня любишь, — наступал он.
Я закричала.
Он рывком дернул меня с кровати и со всей дури шваркнул о стену. Я треснулась и отлетела, упав на задницу. От сильного удара и колени, и ладони, и подбородок в месиво, веревками изо рта потянулась кровавая слюна, в ушах зазвенело. Верух схватил меня за щиколотки и резко дернул на себя. Взмахнув руками, я ударилась головой об пол. Он влетел в меня грубо, едва не разорвав пополам. Что творилось у меня между ног я не в состоянии была понять. Ноги мои он забросил себе на плечи и пальцами впился в колени. Я орала и корчилась, но это еще больше распаляло его. Он драл меня, что есть силы все неистовее, пока я не впала в беспамятство. Я летела вниз. Я падала.
***
От резкого толчка я проснулась. Сердце скачет, волосы мокрые, одеяло на полу.
Дверь открылась, в палату вошла доктор.
— Что случилось? Вам плохо?
— Нет. Плохой сон, — еле выдавила я из себя.
— Сегодня уже будете дома спать.
Она продолжала говорить, но я ее не воспринимала. Я была в ступоре после случившегося.
Эпизод 47
— Деточка, ты еще очень слаба, — Тамара Леонидовна чересчур суетливо раскладывала вещи, принесенные нам на выписку. — Я переживаю за твое состояние. Тебе надо беречься и не волноваться, чтобы молоко не пропало.
— А есть повод волноваться? — насторожилась я.
— За вами приехал Андрей, — почти шепотом сказала она.
В котле моей души разом закипели ненависть, любовь, надежда, злоба, обида, тоска.
— А что случилось? — спросила я язвительно. — Почему это вдруг до нас снизошли?
— Спокойно, деточка. На все всегда есть свои причины.
Она приобняла меня за плечи:
— Успокойся. И мой тебе совет, выслушай его сначала, а потом уже делай выводы и принимай решения. Одевайся. Мы ждем тебя.
И она вышла.
Я дулась. Руки предательски дрожали. Пуговицы не хотели лезть в петли. Волосы путались в расческе. В голове речитативило: «Небо за меня, небо за меня, небо за меня»…
Хмурясь и сопя, я все же привела себя в порядок. Осталось только подкраситься.
Тушь выпала из рук, когда в зеркале, вместо себя, я увидела незнакомку.
«…Он вел Савраску под уздцы, по колено утопая в снегу. Конь тоже выбился из сил, но оба прибавили шагу, завидя издали хутор.
Я перебирала травы в чулане, когда услышала заливистый лай Рыжего. Пес заливался так, только встречая хозяина. Но Андрея, еще с прошлых двух зим, считали пропавшим.
Колени мои подкосились:
— Вернулся»…
Я отскочила от зеркала. Но, с опаской заглянув в него снова, увидела лишь свое испуганное лицо.
***
Медсестра с дочуркой вышла первой, за ней я, следом Тамара Леонидовна.
В просторном холле Мананка и трезвая Янка, улыбаясь, держали под руки Андрея.
Ни мне, ни ему отступать было некуда. Это было глупо, смешно, по-женски верно и трогательно. И это сработало.
— Поздравляю, папаша. У вас очаровательная малышка, — пафосно произнесла медсестра и вручил Андрею ребенка.
Он недоверчиво заглянул в конверт, сдвинул изумленно брови и вдруг засиял глуповатой умиленной улыбкой. А когда поднял на меня глаза, в них был страх. Страх, что я ее сейчас отниму.
Я подошла к нему и, ничего не говоря, поцеловала. Все облегченно вздохнули.
— Ну! Поздравляю, ювелир! — Мананка щипнула Андрея за бок.
Все засмеялись, загалдели, засуетились. Такая началась суматоха: конфеты, шампанское, цветы, подарки мне и врачам, дядька фотограф!
Мы кое как угомонились, расселись по машинам и поехали к Андрею домой.
***
— Прошу! И зацените: здесь работала команда профессионалов! — непривычным трезвым голосом празднично произнесла Янка, учтиво распахивая перед нами двери квартиры.